К тому моменту, когда поезд проезжал станцию Темлюй, от которой до Кабанска было каких-то шесть километров, Ленька был мертвецки пьян. Пьяное забытье спасло его от трудного выбора: сойти ли ему на станции, пойти домой и кинуться в ноги отцу или поехать дальше.
До Владивостока он не доехал. На станции Заудинской, следующей за Улан-Удэ, его вынесли из вагона и закинули в крытый брезентом кузов грузовика. Тот, что был старшим, оказался вербовщиком, и он решил привезти на одного рабочего больше.
Оказавшись на прииске, Ленька на удивление легко смирился со своей участью, хотя работать пришлось почти бесплатно. Это была небольшая бригада старателей из десяти человек, которой руководил бригадир Лютый. Никто не знал, фамилия это или его кличка. Человек он был жестокий, а лучше сказать лютый, так что дисциплину в бригаде держать умел.
Рабочие жили в ветхом бараке, работали в смену: двенадцать часов на работу, двенадцать на отдых. Кормежка была плохонькой, но голодным никто не ходил. Рацион небогатый: кусок соленой селедки с перловой кашей или макароны с тушенкой.
Вкалывать пришлось на отработанном разрезе [19] . На государственных предприятиях не слишком старались, зарплату получали за кубометры породы, поэтому золото утекало «сквозь пальцы». Это золото подбирали «хищники» – черные старатели вроде них.
Труд был рабски тяжелым. Сначала на глубину двенадцати метров пробивали стволы [20] . Ставили опоры и начинали зарезаться в стороны. Бывало, уходили в сторону на двадцать, а то и на тридцать метров. Там, на глубине, под землей, всю зиму мыли золото. К лету поднялась вода и затопила все выработки.
С приходом тепла взялись за старые отвалы. Породу брали кайлом и лопатой, потом ведрами таскали на бутару [21] . В день промывали по пять-шесть кубометров породы, добывая при этом около пяти граммов золота.
За четыре года, которые Ленька проработал в старательской бригаде, он окреп и превратился в закаленного тяжелым трудом мужика. Работы велись нелегально, никаких лицензий или разрешений у Лютого не было, поэтому к ним несколько раз приезжала милиция. В момент их появления все рабочие, в том числе Ленька, успевали сбежать в лес. Милиционеры крушили их немудреные орудия и уезжали. После чего все восстанавливалось, и работы по добыче золота продолжались.
Как работник Ленька был на хорошем счету, никто его не обижал, не притеснял, но он получал меньше других, потому что не имел документов и был в зависимом положении.
Однако все когда-нибудь заканчивается, и хорошее, и плохое. Когда Леньке стукнуло девятнадцать, бригада распалась, и он потерял работу. Документов у него по-прежнему не было, а без них на работу не брали.
Выручил бригадир Лютый. Он увез Леньку на государственный прииск, где познакомил с приятелем, который работал на драге.
Поселок золотоискателей был обычной сибирской деревней с бревенчатыми домами и тротуарами из досок. На бугре стоял обитый беленым тесом «Продмаг», в котором продавались спички, соль, керосин и самые простые продукты.
Знакомый Лютого Валерий Лукич Поздеев проживал один в собственном доме. Это был высокий крепкий мужчина с большими залысинами и внимательным взглядом.
В первый вечер за бутылкой «беленькой» он подробно расспросил Леньку, откуда он родом и кто родители. Тот привычно соврал, что сирота и что жил раньше в Листвянке. Ему вдруг поверилось, что новый знакомый возьмет его на работу.
– Тайгу знаешь? – Поздеев испытующе глядел Леньке в лицо.
– Знаю.
– На охоту ходил?
– Ходил.
– За ягодой?
– За черникой каждый год на гольцы.
– Из Листвянки на гольцы ездил?
– А что? С батей на поезде до Боярского, потом через дурнину в тайгу. Дальше километров двадцать – вот и гольцы. Набрали ягоды – и быстро обратно.
– И что ж… все с батей ходил? Один, поди, не ходил?
Чуть захмелевший Ленька обиделся.
– Один ходил и с братом ходил…
– Брат-то хоть жив?
Опустив глаза, Ленька быстро сказал:
– Помер брат. Застрелили.
– Это плохо, что из родственников в живых нет никого.
Ленька заметил, как они с Лютым переглянулись. Выдержав паузу, Лютый сказал:
– Надежный парень. Не сомневайся. Четыре года его знаю. Ни разу не подводил.
Как видно, его заверения для Поздеева значения не имели. Валерий Лукич ни о чем больше не спрашивал. Он только пил, не хмелея и не закусывая. И уже перед тем, как пойти спать, аккуратно спросил:
– Заработать хочешь?
– Хочу, – ответил Ленька.
Больше в тот вечер ни о чем не говорили и вскоре легли спать.
Наутро Поздеев не торопился возвращаться к начатой беседе. Заговорил только, когда сели обедать. Было воскресенье, на столе опять появилась початая «беленькая». Валерий Лукич разлил ее на троих и поднял стакан:
– Ну, выпьем за успех нашего предприятия.
Когда выпили и закусили, сообщил Леньке:
– Есть для тебя работа.
Решив не ходить вокруг да около, Ленька спросил:
– Какая?
– Вынести надо кое-что. Отсюда через Хамар-Дабан и выйти в районе Слюдянки.
Ленька опустил глаза. Поздеев спросил:
– Уразумел, о чем говорю?
– Уразумел.
– Сможешь?
– Смотря сколько заплатите.
– До места доставь, заплатим – на всю твою жизнь хватит.
– Кто будет встречать?
– Я буду встречать, – вступил в разговор Лютый.
– Тебе верю, – сказал Ленька.
– Недове-е-ерчивый, – насмешливо протянул Валерий Лукич и достал из-под стола еще одну бутылку.
Лютый взял нож и стал оббивать сургуч с горлышка.
– Второй день тебя знает, правильно делает.
– Когда нужно идти? – спросил Ленька.
– С месяцок у меня поживи, жирок нагуляй. За это время я на тебя посмотрю, ты на меня полюбуешься… – Поздеев поинтересовался: – Двадцать килограмм унесешь?
– Смотря сколько идти, сколько с собой провизии.
– Напрямую через Хамар-Дабан – двести пятьдесят километров. Всю амуницию, карабин, топор, нож, а также провизию я обеспечу. Ну?
– Вынесу.
– Значит, по рукам?
– По рукам.