– Совсем, наверное. Я его, во всяком случае, больше не видала, – пожала округлыми, массивными, как у борца сумо, плечами Римма Константиновна.

Квартиру соседки Саша покидала полная больших надежд и многообещающих предчувствий. Прав был лейтенант Дубровин, недорабатывает она со свидетелями.

Когда уставшая, но взбодренная Сашка подходила к дому, то еще издали заметила возле подъезда длинную худую фигуру. Опять Чистиков, вздохнула девушка, понимая, что деваться некуда. С Чистиковым они познакомились при поступлении в универ. Документы вместе подавали. Потом увиделись на занятиях, подружились, начали встречаться. А потом их стали дразнить Шуриками, потому как Чистикова тоже звали Сашей, а затем Сашка его бросила. Еще в начале третьего курса. И с тех пор Чистиков не оставлял попыток возобновить отношения. У Сашки за этот период было несколько неудачных романов, после которых она давала слабину и в раздрызганных чувствах возвращалась к Саше. Потом разбитое сердце подживало в атмосфере любви и заботы, и Саша Пономарева опять бросала верного, преданного и порядком надоевшего Сашу Чистикова. А тот снова принимался ее окучивать. Однокурсники давно потеряли интерес к их странным взаимоотношениям. Все просто знали, что Чистиков помешан на Пономаревой, и все. И больше на него никто не покушался. А может, зря? Заведи Чистиков роман с посторонней девицей, возможно, Сашка бы и пожалела о потере и даже приревновала, но он был безнадежно ей предан, а соответственно, не имел шансов.

В связи с практикой они уже месяц не виделись, от свиданий и встреч Сашка уклонялась, на звонки отвечала редко, за что неоднократно выслушивала мамины причитания.

– Ой, добросаешься, дочка! Такой парень хороший, добрый, преданный, образованный. Чем не жених?

Но Сашка только презрительно усмехалась.

Жених! У самого ни кола ни двора, ровесники, да и вообще. Длинный, тощий, взгляд собачий. И вообще, бесхребетный и неперспективный. Разве такой карьеру сделает? Нет. А Сашке нужен муж успешный, блестящий, желательно с квартирой, машиной и положением.

Пусть и не очень высоким, но все же.

Саша себя ценила и в последнее время всячески старалась познакомиться именно с таким экземпляром. Пока, правда, безуспешно, ну так ее время не поджимает, главное – это выбрать цель.

Сашка подошла к подъезду.

– Привет, Саш, – радостно шагнул ей навстречу Чистиков, протягивая букетик из трех хиленьких розочек.

– Привет, – буркнула Саша, беря цветы, даже не взглянув на них.

– А я вот тебя жду. Мне Анна Николаевна сказала, что ты скоро будешь.

– Может, она тебе еще и сама позвонила? – подозрительно глядя на Чистикова, спросила Саша.

– Нет, – искренне удивившись, покачал он головой. – Может, погуляем немного, или в кино сходим, или в кафе? – В глазах и голосе читалась отчаянная надежда.

Сашка была человеком жалостливым, но в последнее время старалась с этой слабостью бороться. Потому что в нашей жизни, чтобы выжить, жалеть надо только себя, иначе слез не оберешься. И потом, все окружающие все равно законченные эгоисты и тебя, например, никогда не пожалеют, значит, и их жалеть нечего – жалость только в работе мешать будет, рассуждала Сашка, искореняя в себе этот недостаток. Вот и сейчас, уже едва не согласившись прогуляться, она вдруг вспомнила о поставленных задачах и холодно отказалась.

У Чистикова лицо стало таким несчастным, что Сашка, ругая себя последними словами за бесхарактерность, предложила:

– Я сегодня устала, да и замерзла. Если хочешь, пошли у нас посидим. И мама обрадуется. – Последнее уж наверняка, заключила она про себя, идя к подъезду, позади шаркал ногами сияющий от счастья Чистиков.

«И что он ко мне привязался?» – размышляла Сашка, стоя в лифте и косо поглядывая на ухажера. Другой на его месте давно бы нашел себе какую-нибудь Машу-Дашу и успокоился, а этот пристал, как банный лист, никак не отвяжется.

Глава 2

Сергея она нашла на следующий день. И фамилия его была вовсе не Колесников и даже не Колесов, а Телегин. Просто «Лошадиная фамилия». Выяснив с помощью участкового адрес бывшего жениха Алены Огородниковой, Саша крепко задумалась. А с кого начать?

Ведь если рассуждать логически, то у самого Сергея Телегина мотивов для убийства не было. Другое дело его жена. У той мотив очевидный. Ревность.

Правда, у мадам Телегиной двое детей, один из которых младенец. Хотя мотивов убийства этот факт не отменяет, а скорее, наоборот, усиливает, женщина хотела сохранить отца для своих детей. Но вот с точки зрения гуманизма сажать ее в тюрьму, оставлять детей сиротами… Стоит ли Сашина успешная практика таких жертв?

– Ты сперва докажи ее причастность, а там уж рассуждай, что гуманно, а что нет, – насмешливо посоветовал ей Дубровин, к которому она теперь бегала по каждому пустяку.

Совет был дельный, и Сашка решила так и сделать.

Но вот с кем сперва побеседовать, с женой или с мужем?

Пожалуй, с женой, а интерес будем демонстративно проявлять к мужу! – решила коварная стажерка Пономарева и двинулась к дому двадцать восемь, корпус три, в котором на седьмом этаже и проживало семейство Телегиных. День был будний, время утреннее, кормилец наверняка на работе, а вот женушка должна быть дома.

Так оно и оказалось.

– Кто там?

– Полиция. Телегина Ирина дома? – бодро прокричала в глазок Саша, придавая лицу солидности.

За дверью повисла пауза. Потом нерешительный, полный сомнений голос попросил:

– Удостоверение покажите.

Пришлось показать. За дверью еще немного подумали, потом все же открыли.

– Я Телегина, – представилась не очень молодая и не очень красивая, зато явно невыспавшаяся девица с собранными в короткий хвостик неровно выкрашенными волосами.

– Добрый день. Александра Пономарева, следственный комитет, занимаюсь расследованием убийства гражданки Огородниковой, – несколько расплывчато представилась Саша, постаравшись не упоминать своего несолидного звания «стажер».

– А при чем тут мы? – сразу ухватила быка за рога Ирина, забыв даже поздороваться и мгновенно переводя проблему в семейную плоскость. «Мы».

Ответить Саша не успела. В коридор вынесся с рычанием и воем человек лет пяти-шести с огромным грузовиком в руках. Грузовик почему-то выл, как пожарная сирена, а его счастливый обладатель рычал, стараясь перекрыть вой. Из комнаты тут же донесся капризный плач.

– Степка, не рычи, сестру напугал! – прикрикнула Ирина, потом неодобрительно взглянула на Сашу. – На кухню пройдите, разуйтесь только и пальто снимите. У меня дети маленькие. И сумку в прихожей оставьте, – придирчиво оглядев Сашу, словно пересчитав ползающих по ней микробов, велела хозяйка.

Саша решила не выпендриваться. Дети – это святое. Она покладисто разделась и прошла на кухню. Саша не выясняла, кем работала до родов Ирина Телегина, но, вероятно, медсестрой. Чистота на ее кухне царила ослепляющая. Даже прикасаться к чему-то здесь было кощунством, а потому она робко замерла на пороге, не рискуя вторгаться в этот храм стерильности.