Говорить было больше не о чем. Тимофей постоял еще минуту и, развернувшись, медленно пошел вниз по лестнице. Впервые в жизни он осознал выражение «обухом по голове». Вот так это, оказывается, бывает, размышлял он, автоматически идя к машине, на Янины окна он взглянуть не посмел.
Всю дорогу до офиса Тимофей просто рулил, никаких мыслей, кроме как «ну куда прешь?» или «елки, надо было налево свернуть» и тому подобных, в его голове не возникало, а войдя в свой кабинет, он немедленно занялся текущими делами.
Но сосредоточенность на деле продлилась недолго. В памяти Максимова все чаще всплывала закрытая дверь. Сухое «зачем» и его постыдное отступление. Потом в голову полезли сцены вчерашнего вечера. Его глупое сидение у себя в комнате, растекшаяся лужа под пакетами и тихое Янино бегство. И даже рабочие звонки и разговоры с коллегами не могли отвлечь его от этих воспоминаний.
Обедать он не пошел. Не хотелось. И это притом, что он сегодня не завтракал и за весь день выпил лишь чашку кофе с окаменелыми от срока давности сухариками.
Тимофея мучила совесть. Теперь он окончательно забыл собственные обиды и смотрел на случившееся Яниными глазами. На сердце было тяжело, на душе противно.
Мама всегда внушала ему, что мужик должен оставаться мужиком в любой ситуации. Права женщина или нет, он всегда должен оставаться мужчиной и брать на себя ответственность за случившееся. Яна была права, и от этого ему становилось еще тяжелее.
Он должен извиниться, твердо решил Тимофей. И не просто извиниться, а так, чтобы Яна поняла и приняла его извинения. Звонить ей он даже не пытался. Все равно не ответит, а сердить ее лишний раз ему не хотелось. Но он еще утром отправил к ее дому машину со своим сотрудником, для подстраховки.
И вот теперь Тимофей размышлял, уместны ли будут в данной ситуации цветы и как еще можно усилить впечатление. Не серенады же ей под окнами петь? Это уж совсем из другой оперы. Может, письмо по электронке отправить с подробными объяснениями, а уж вечером самому явиться? Да, так и надо сделать, обрадовался он светлой идее. Сейчас письмо, а вечером цветы. Дарить женщине цветы уместно в любой ситуации.
Тимофей открыл почту, но с мыслями собраться не успел, отвлек телефонный звонок.
Александра, прочел Максимов на дисплее имя абонента.
Утро у Саши выдалось замечательное. Она выспалась, позавтракала, позвонила Чистикову, который вместо нее второй день искал свидетелей по делу Огородниковой, видевших Рогутского возле ее дома в день убийства. А потом погрузилась в разработку коварных планов по завоеванию Тимофея.
Во-первых, она позвонила Яне. С соперницами лучше дружить, во всяком случае, до поры до времени. И, прикинувшись наивной овцой, поболтала пару минут о тяготах домашнего заточения, возможных перспективах и версиях и ненароком выяснила, что Яна сбежала от Максимова. Выяснив все подробности, Саша едва в голос не завопила от радости. С трудом дождавшись, пока повесит трубку, девушка прошлась колесом по комнате и издала победный вопль. Сорокина оказалась законченной лохушкой. Сашка избавилась от нее за один вечер. Теперь стоило проработать дальнейшую стратегию завоевания, а точнее, завлекания Тимофея. Только действовать нужно осторожно и продуманно. Никаких резких движений, чтобы не спугнуть. Но встретиться нужно непременно сегодня. Только вот какой повод придумать? Магазины не подойдут.
И Сашка всерьез задумалась.
Сказать, что заболела? Пришлет врача. Соврать, что надо навестить больную родственницу, предложит послать родителей. Просто пригласить в гости? Слишком очевидно. Думала девушка долго, чуть мозг не сломала, но светлая идея ее все же посетила.
– И попробуй отказаться! – с торжествующей улыбкой проговорила Сашка, набирая номер Тимофея.
– Да, Александра, добрый день. – Ее звонок удивительным образом подействовал на Максимова. Тяжесть вины если и не исчезла, то стала заметно легче, а в воздухе словно запахло яблочными слойками. – Как поживаете?
– Спасибо, прекрасно! – бодро и весело ответила девушка, ведь она должна ассоциироваться у Тимофея только с приятными эмоциями.
– Рад слышать, – улыбнулся впервые за утро он.
– Надеюсь, у вас тоже все хорошо? Расследование движется? – продолжала светскую беседу Саша, и Максимов в ее вопросах не усмотрел никакого давления.
– Потихоньку. Материал собирается и анализируется. Но выводы делать пока рано, – неопределенно пояснил он.
– Здорово. А я к вам посоветоваться. Понимаете, совершенно из головы выпало из-за всех этих событий, – извиняясь, произнесла девушка.
– Что случилось?
– Понимаете, я к зубному на сегодня записана, вспомнила об этом, только когда эсэмэс с напоминанием увидела. Мне несколько дней назад лекарство в зуб положили, и теперь кровь из носу надо идти постоянную пломбу ставить, иначе зуб пропадет, – расстроенным голосом рассказывала Саша. – И перенести нельзя, потому как сегодня и так предельный срок и не пойти невозможно. Может, мне с мамой сходить? Или с подругой?
Тимофей задумался. Поход к врачу был совсем некстати. И перенести нельзя, и с матерью отпускать рискованно, тем более с подругой, учитывая специфические методы убийцы. И к Яне сегодня обязательно надо заехать, и желательно без опозданий, не позже семи, иначе она обидится еще больше, приняв это за очередной знак невнимания. Что же делать?
– Алло, Тимофей, вы меня слышите? – заволновалась Саша, не получая его ответа.
– Да, да. Я думаю, – пробормотал озадаченный мужчина. – Хорошо. Когда вы должны быть у врача?
– В восемнадцать сорок пять, – ответила Саша, потратившая полдня на поиск приличной стоматологии, ближе к центру города, у которой идет акция первичного бесплатного осмотра и есть свободная запись на подходящее ей время. Задача была не из легких.
– Та-ак, – снова протянул Тимофей. Прием длится наверняка не меньше сорока минут, а то и часа, потом по пробкам придется везти Александру домой, а к Яне он во сколько приедет? В десять? Не годится. Что же делать? – Саша, я обязательно отвезу вас к врачу, запись отменять не нужно, маму привлекать тоже. Где находится ваша клиника?
– На Загородном проспекте, – радостно пояснила она, а Тимофей помрачнел еще больше. Припарковаться там невозможно, значит, придется оставить машину за тридевять земель и вести Александру в клинику, там ее ждать, и так далее. Но деваться было некуда.
– В шесть я у вас, – еще раз твердо пообещал он и отключился.
Его взгляд обратился к часам. Без десяти четыре. Максимов подскочил, торопливо засовывая в карман телефон, потом снова вернулся, захлопнул ноутбук, схватил пальто, бросил, открыл ноутбук и снова уселся в кресло, после секундной паузы быстро застучал пальцами по клавиатуре. Отправив письмо, он захлопнул крышку ноутбука, надел пальто, проверил телефон, ключи от машины, портмоне и тогда уже спокойным, решительным шагом покинул кабинет.
Яна открыла духовку, и по кухне поплыл чудный, густой аромат, вызывающий обильное слюноотделение. Наслушавшись вчера рассказов Максимова о яблочных слойках, которые так чудесно печет Саша, Яна с самого утра взялась за готовку. Печь она умела, и уж наверняка не хуже этой девчонки.