Так и случилось. Час спустя Ланглуа и Дюрталь отправились в Париж, сопровождая тело Жильбера Соважоля, а городок Понтарлье охватила лихорадка возбуждения. Каждый поспешно ворошил воспоминания, не сомневаясь, что видел это, признаемся честно, весьма неординарное лицо. Вот только где? Там? Или там? Или в каком-то другом месте?
– Хорошо еще, что сейчас будни, – ворчал Вердо. – В воскресенье у нас в участке будет не протолкнуться. Вот увидите, так и случится, если не найдем ее раньше.
Соблюдая правила игры, ни Альдо, ни Адальбер ни во что не вмешивались. Они не решились даже навестить замок Гранльё, как собирались еще совсем недавно. Но зато надумали пересечь границу и съездить в Грансон. Альдо хотелось еще раз побывать в "Сеньории", маленьком замке, где ему вручили рубин. Может быть, он хотел узнать, кто теперь стал его хозяином? Вполне возможно... Тем более что путешествовать они могли теперь под своими именами: Ланглуа привез им документы.
Погода, до сих пор весьма мрачная, стала улыбчивее. Выглянуло робкое солнышко, и горы и долины, сбросив туманную пелену, выступили во всей красе. Золотистой дымкой оделся и старинный темный Понтарлье. Так меняется облик больного, который начинает выздоравливать. Пограничный городок был своего рода заставой, помещенной перед ущельем в горах О-Ду, по которому змеилась дорога до форта Жу, мощной феодальной крепости, расположенной на высоте чуть ли не тысяча метров. Ее отвесные белые стены с бойницами охраняли такие же старинные пушки. Не раз осаждаемая, ни разу не побежденная, она стояла здесь примерно с X века.
А потом знаменитый Вобан перестроил ее заново, и она видела множество самых разных армий, проходивших мимо нее. Миновала ее и армия Карла Смелого, который, покинув Франш-Конте, считал, что вступил на путь побед и теперь будет подчинять себе один кантон за другим, однако был разбит и менее чем через год погиб под стенами Нанси. Многие славные воины проходили через это ущелье, но трагический образ легендарного, отважного до безумия принца ярче других запечатлелся в народной памяти.
Впоследствии форт Жу служил тюрьмой. В нем умерла чуть ли не замурованная графиня Берт, тосковал Мирабо, преследуемый ненавистью отца, медленно и мучительно умирал герой Сан-Доминго Туссен-Лувертюр, подтачиваемый климатом, самым холодным зимой и самым жарким летом во всей Франции.
– Этот климат убил и многих других тоже, – продолжал свой рассказ Адальбер, знаток не только египетских, но и французских древностей, взявший на себя любимую роль чичероне. – Внутри крепости есть удивительный колодец, метров где-то сто пятьдесят пять глубиной, его выдолбили заключенные и добрались-таки до горной речки...
– Ты не мог рассказать что-нибудь повеселее? – поинтересовался Альдо. – Настроение и так висельное!
– А солнца тебе мало? Посмотри, как красиво отсюда смотрится голубое озеро Невшатель. И если приглядеться, уже отсюда можно различить замок в Грансоне...
– На зубцах которого Карл Смелый повесил четыреста его защитников, желая отпраздновать свой приход в город?! Нет, ты просто невыносим!
– А ты... Предпочитаю не озвучивать эпитет и умолкаю.
Адальбер закурил сигарету, но Альдо тут же забрал ее и затянулся.
– Мечтать лучше всего, куря. Ты можешь закурить другую.
Ну вот, наконец, они в Грансоне. Теперь и "Сеньория" видна в ветровое стекло, до нее всего какая-то сотня метров. Альдо остановил автомобиль.
– Хорошенько подумав, я считаю, что ты должен идти один, – заявил он Адальберу. – Меня там знают. А я тебя подожду вон у того контрфорса позади нас. – И он указал рукой, где именно будет ждать.
– Ничего глупее ты не мог придумать?
– Что значит глупее? – вскинулся Альдо.
– Не заставляй меня повторять. В общем, так. Первое: мы едем дальше в центр города. Второе: находим цветочный магазин и покупаем там букет. Третье: возвращаемся и идем вместе. Ты хочешь положить цветы на могилу того, кого проводил в последний путь, я, которому ты рассказал эту историю, хочу тоже почтить усопшего. Есть возражения?
– Никаких возражений. Идея великолепная.
– Ну так вперед!
Полчаса спустя они вновь остановились у ворот "Сеньории", держа в руках охапку разноцветных тюльпанов и нарциссов. Георг, старый слуга покойного, узнал Альдо и принял друзей с нескрываемой радостью, понимая, что они хотят почтить память его хозяина.
– Вам не придется далеко идти, – покачивая головой, проговорил он. – Теперь он спит в глубине парка, рядом с холмом, где в древние времена располагался лагерь. Я провожу вас, как только Марта принесет вазу для цветов.
– Надеюсь, наш визит не кажется вам нескромным вторжением? – оседомился Альдо. – Вашему новому хозяину он может быть неприятен.
– Если он огорчится, то только потому, что не смог познакомиться с вами. Гуго де Хагенталь, новый владелец "Сеньории", питает искреннее восхищение к герцогу, потерпевшему поражение при Грансоне, Муртене и Нанси. Он бесконечно благодарен нашему покойному хозяину, который был его крестным, что он завещал "Сеньорию" ему, а не его отцу, барону Карлу-Августу, и относится с почтительнейшей заботой к каждому клочку здешней земли.
– Он живет здесь? – поинтересовался Адальбер.
– Пока еще нет, но часто приезжает. Окончательный переезд состоится, наверное, через месяц, не раньше. Мы с Мартой... Мы очень опасались, что нам придется перейти на службу к барону Карлу-Августу. Он очень тяжелый человек.
– А ваш покойный хозяин не был тяжелым человеком?
– Нет, совсем нет. Он был молчаливым, серьезным, но тяжелым он не был. Он очень любил этот дом, где был счастлив, пока жил с госпожой баронессой. Потому-то и оставил его своему крестнику, а не брату, как было бы положено по закону.
– А сколько лет его крестнику?
– Господину Хуго? Около тридцати, я полагаю.
– Он не женат? Простите, что я задаю столько вопросов, – извинился Альдо, – но я очень хотел бы с ним познакомиться.
– Думаю, за этим дело не станет, когда он поселится у нас, – улыбнулся старый слуга. – Да, он в самом деле не женат. Пока у него две страсти: история герцогов Бургундских и лошади.
Гости надолго не задержались. Они поставили цветы возле надгробной плиты, сделанной из местного камня, постояли немного, вздохнув о том, кто покоился под плитой, поблагодарили Георга и пустились в обратный путь.
Некоторое время они ехали молча. Затем Адальбер со вздохом произнес:
– Тебе повезло, что ты познакомился с бароном. И как же он выглядел?
Альдо в нескольких словах описал барона, тоже вздохнул и добавил:
– Понимаешь, впечатляли в нем вовсе не черты, а выражение лица, оно было совершенно особенным. Словно человек этот попал к нам из других времен. Рядом с ним я чувствовал себя в Средневековье, передо мной находился достойный рыцарь из таинственного ордена Золотого руна. Повторю, дело было не в цепочке с эмблемой, о какой может мечтать любой дворянин и какую носил он, дело было в благородстве его облика, величие, с каким он лежал на кровати под балдахином, на старинном узорном ковре. Красивые белые руки, скрещенные на бархате одеяния, бархатная шапочка, седые волосы. Прошедших веков словно бы не существовало, передо мной лежал истинный сеньор. Если хочешь знать, я до сих пор под впечатлением. Больше ничего не могу тебе сказать.