– Ну-с, взгляните-ка на это, братец Фокс. – Аллейн ткнул пальцем в баночку.
В маленький сосуд уперся луч света второго электрического фонарика.
– По словам суперинтенданта, она была налита до краев, – напомнил Фокс.
– Именно, – подтвердил Аллейн. – И это, как мне кажется, решает все.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– То, что в «Плюмаже» произошло предумышленное убийство.
II
Общая гостиная в «Плюмаже» почти всегда пустовала, поскольку жильцы обычно использовали для принятия пищи и посиделок с выпивкой помещение частного бара. Гостиная располагалась по диагонали от бара и представляла собой своего рода заповедник Викторианской и Эдвардианской эпох, и была соответствующим образом декорирована и меблирована. Над камином помещалась картина с изображением двух котят, походивших на ушастых и усатых креветок, на стенах висели массивные полки, мебель укрывали от пыли плюшевые чехлы, а на полу перед камином лежал красно-белый клетчатый коврик. Последний мог навести стороннего наблюдателя на мысль, что оказавшийся здесь каким-то образом Арлекин из далекой романтической эпохи расцвета итальянской комедии скинул с себя свой яркий костюм, прежде чем броситься в пылающий зев камина.
Как бы то ни было, с приездом Аллейна и Фокса забытая гостиная постепенно начала возвращаться к жизни. Кто-то открыл здесь окно и водрузил большую вазу с цветами на застеленный алой плюшевой скатертью стол. Разумеется, к реанимации помещения приложил руку и сам Абель, поместивший с краю стола чистый блокнот, несколько карандашей и старую заржавленную перьевую ручку с не менее допотопной чернильницей. Он сновал по комнате с гостеприимной улыбкой, часто выходил, чтобы принести необходимую для создания уюта и рабочей обстановки вещь, а возвращаясь, всякий раз осведомлялся, не нужно ли детективам что-нибудь еще.
– Честно говоря, мистер Помрой, – признался Аллейн, – я бы с удовольствием выпил сейчас кружку пива.
Вместо того чтобы отправиться за пивом, Абель напустил на лицо загадочное выражение, совершил правой рукой некие магические пассы, а левой извлек из-под фартука покрытую патиной пузатую бутылку.
– Мне представляется, сэр, – сказал он, – что вам больше придется по вкусу старое шерри. Эту бутылочку поставил в погреб еще мой отец, а с тех пор прошло не менее полувека. Сорт называется амонтильядо, хотя я долгое время ошибочно считал, что это амадилло.
– Какой приятный сюрприз, дорогой мистер Помрой, – улыбнулся Аллейн. – Ведь это истинный напиток богов.
– Те же самые слова, сэр, – заметил Абель, – произнес один старый полковник после дегустации. Вы окажете честь «Плюмажу», если отведаете его.
– Очень любезно с вашей стороны, дорогой друг.
– Вы тоже вели себя очень любезно, когда я приехал к вам в Лондон. С вашего разрешения, сэр, пойду возьму стаканчики.
– Полагаю, мистер Помрой, что эту амброзию необходимо перелить из бутылки в хрустальный графин.
– Завтра же достану графин и перелью, сэр, а пока открою бутылку, чтобы мы могли выпить по маленькой.
Абель откупорил бутылку и разлил шерри по стаканчикам.
– За призрак Эдгара Алана По, – произнес Аллейн и поднял стаканчик.
– Остальное – ваше, джентльмены, – сказал Абель, пригубив напиток. – Как и обещал, перелью бутылку в графин и оставлю в баре специально для вас. Надеюсь, вы, в отличие от старого болвана Джорджа Нарка, отравы не опасаетесь? Ведь это он распустил слух, что у меня чуть ли не в каждой бутылке яд.
Детективы пробормотали нечто вежливо-невразумительное в том духе, что отравы в «Плюмаже» не опасаются.
– Могу я сделать для вас что-нибудь еще, джентльмены? – спросил Абель.
– С вашего разрешения, мистер Помрой, мы бы хотели осмотреть частный бар.
– Разумеется, господа. Когда вам будет угодно. Очень рад, что в связи с вашим приездом его снова можно будет открыть. Когда двери в частный бар, которые обычно никогда не закрываются, заперты на ключ, посетители «народного» бара не могут отделаться от впечатления, что труп все еще находится в доме. Надеюсь, его дерьмовое полицейское высочество дал вам ключ от этой двери?
– Кто?.. Ах да… Ну конечно, дал.
– Этот чертов Ник Харпер, – вскричал Абель, – запер здесь все, что только можно! И оклеил полицейской лентой. Остается только удивляться, что он собственные шнурки полицейской лентой не заклеивает! Я спросил его: «Зачем вы это делаете, сэр? Может, надеетесь на то, что призрак покойного проберется в тишине ночи в запертое помещение и напишет на стене имя убийцы?» Но ответа, разумеется, так и не дождался. Кстати, если захотите посетить бар, вот та дверь, которая вам нужна.
– Прямо сейчас туда и направимся. – Аллейн достал из кармана связку ключей, нашел нужный и открыл дверь, на которую указал Помрой.
Констебль Оутс запер частный бар еще две недели назад, но потом его открыли Харпер и его люди, чтобы собрать улики и снять отпечатки пальцев, после чего, разумеется, снова закрыли дверь на замок. Войдя в помещение, Аллейн и Фокс оказались в темноте, поскольку Харпер не только выключил свет и запер дверь, но и закрыл ставни на окнах.
Вошедший вслед за детективами Абель поднял руку и включил свет.
В комнате царил страшный беспорядок, о комфорте и чистоте не приходилось и говорить, и со стороны можно было подумать, что служанки и домоправительница «Плюмажа» неожиданно объявили забастовку. Прежде всего поверхности столов, стульев и полок покрывал толстый слой пыли. На полу валялись сигаретные окурки, а в зеве камина, согревавшего в тот фатальный вечер Уочмена, виднелись кучи золы и обугленные куски несгоревшего до конца плавника. На одном из столов выстроились в ряд стаканчики со следами высохшего бренди «Курвуазье’87», безалкогольного имбирного пива и черного порошка для снятия отпечатков. Под ногами хрустели мелкие фрагменты восьмого стаканчика, которые Харпер не посчитал нужным собрать. В комнате пахло не до конца выветрившимся дымом и затхлостью.
– Мне до ужаса неудобно показывать свой частный бар в таком запущенном состоянии, – глухо произнес Абель. – Незнакомый человек может подумать, что здесь вообще никогда не делали уборку.
– Не беспокойтесь, мистер Помрой, – успокоил его Аллейн. – Мы все понимаем. Кроме того, нам случалось видеть помещения и похуже.
Детективы стояли рядом со входом, и наблюдавший за ними Абель мог с легкостью заметить, сколь по-разному они реагировали на увиденное. Полное лицо Фокса неожиданно заострилось, а его светло-серые глаза хищно блеснули и сощурились, как если бы он, разглядывая находившиеся в комнате предметы, смотрел на них сквозь прорезь прицела. Аллейн же, исследуя взглядом окружающую обстановку, наоборот, не демонстрировал никаких эмоций и очень спокойно, если не сказать лениво, переводил глаза с одного покрытого пылью стола или стула на другой.
Однако уже через несколько минут он, если бы потребовалось, смог бы дать детальное описание интерьера, не забыв о том, как по отношению друг к другу располагались стойка бара, мишень для игры в дартс и диванчик перед камином. Также он обратил внимание на расположение выключателей, один из которых находился на стене при входе, а другой – у каминной полки. От его внимания не укрылись помеченное мелом место, где, по мнению констебля Оутса, стоял Ледж, когда метал стрелки, сильная лампа, висевшая на стене рядом с этим местом, ну и, разумеется, угловой шкафчик, где хранились флакон с цианидом и аптечка первой помощи. К этому шкафчику он и направился.