— Здесь не водятся куропатки!
— Господи! — Роберт застонал и сел рядом с Бертой. Одновременно ему в голову пришёл единственно правильный в данной ситуации вопрос:
— Берта, милая, скажи, что случилось вчера? Когда я ушёл?
— Когда ты ушёл? Ах, да! Ушёл… Вчера вечером я сидела здесь и смотрела на небо. Подул сильный ветер, а потом стало очень тихо. И вдруг начался звёздный дождь… Это было бесподобно красиво! Они падали и падали… такие яркие… А потом мне вдруг страшно захотелось сходить на озеро. Я просто не могла ничего с собой поделать, и потому пошла. Там была вся деревня. Вся до единого. Мы молча смотрели на небо, и ждали, пока кончится звёздный дождь. А потом скинули одежды и пошли купаться в озеро. Вода была такая розово-синяя, и тёплая-тёплая… Было очень весело… Нам совсем не хотелось выходить. А потом на берег вышли розовые слоны и стали танцевать… прекрасный танец… мы вышли из озера и разошлись по домам. Я так устала, что прилегла поспать. А теперь ты пришёл… А где ты был?
Роберт оставил вопрос без ответа. Он чувствовал, что больше не выдержит повторения разговора про куропаток.
— Берта, о каком купании может идти речь, уже глубокая осень?
Берта пожала плечами.
— Кстати, что ты сказала про розовых слонов? Куда они вышли?
— На берег…
— А что они здесь делают, эти слоны? — Роберт уже укрепился в подозрениях, что жена сошла с ума.
— Живут. Что же ещё? Ты разве их не видел? Здесь водятся розовые слоны.
— Нет, я не видел.
— Странно, они повсюду… Да вон один, смотри! — Берта указала пальцем на их свинью. — Только совсем маленький…
— Берта! Это наша свинья, боров Гилберт…
— Свинья? Что за чушь! Конечно, слона могут звать Гилбертом, но не называй его свиньёй! Он может обидеться!
Гилберт, словно в подтверждение её слов, угрожающе захрюкал.
Роберт был близок к панике. Совершенно ясно, что Берта безумна. Очевидно, её психика не выдержала очередной истерики, и рассудок покинул её. Роберт искренне надеялся, что это временное умопомешательство, и оно поддаётся лечению. Тут ему в голову пришла счастливая мысль сходить к соседке, миссис Доусон. Элеоноре Доусон. Элеонора была самой разумной женщиной, какую он знал, и совершенно не склонна к истерикам. Он оставил Берту мечтать на крыльце и выскочил за калитку.
Элеонора была дома. Она пила молоко из кружки и ела морковь. Довольно странное сочетание продуктов, но Роберту было не до её гастрономических пристрастий.
— Элеонора! Как я рад, что ты дома!
Элеонора улыбнулась ему.
— Привет, Роберт! А где же мне быть? Как-то ты плохо выглядишь… Не случилось чего?
— Случилось. — Роберт перешёл к делу. — Берта сошла с ума. Лепечет про каких-то розовых слонов. Сказала, что наша свинья Гилберт — розовый слон! Ума не приложу, что на неё подействовало!
— Ну, ну! Полегче! Не стоит называть свиньёй всех подряд. А насчёт цвета… конечно, они скорее лиловые, чем розовые, но это кому как… я хочу сказать, кто как назовёт. Но это, кстати, вовсе не указывает на то, что Берта сошла с ума.
— Господи! Элеонора! — Роберт рухнул на близлежащую табуретку. — Ты тоже вчера купалась в озере?
— Конечно. Все купались… Что ты шумишь? Мне не нравится твой вид. Ты слишком возбуждён. На, поешь! — Она протянула Роберту пучок травы.
— Спасибо, я сыт. — Роберт стремглав выскочил на улицу, которая наполнялась народом.
Он шёл вдоль домов, по центральной улице. Многие были здесь — и Фрэнк, и Сара, и Лиза, и Гретхен, и старый Джон. Он подошёл к ним. Они приветливо закивали. Роберт насторожённо взирал на односельчан, которые сосредоточенно жевали траву, растущую вдоль дороги. Вдруг старый Джон наклонился, встал на четвереньки и начал со смаком что-то поедать, весьма похожее на коровий навоз. Рядом с Робертом стояла Сара, и он обратился к ней:
— Что он делает?! Отберите же у него! — Роберта чуть не вырвало.
Сара вздохнула.
— Ну, это же он нашёл. Было бы несправедливо отобрать у него находку. Конечно, следовало поделиться, но… — она многозначительно пожевала губами.
Роберт еле сдержал крик ужаса. Он совсем перестал соображать. Сара пристально посмотрела на него.
— Ты плохо выглядишь. Что случилось? Ты не болен? Может, ты подцепил вирус? Он не заразный?
Остальные, услышав её, подошли поближе, наконец-то бросив жевать. Роберту стало страшно, но он не хотел терять контроль над ситуацией, и решил подыграть им.
— Да что ты, это не вирус. Я упал вчера, и сильно ударился головой. Ужасно болит. — Он потёр синяк рукой, и посмотрел на Сару. — И теперь я ничего не помню.
— Совсем ничего?
— Почти ничего… А самое главное — я забыл, кто мы такие? — Он беспомощно переводил взгляд с одного человека на другого. — Ну просто совсем вылетело из головы.
Старый Джон прекратил чавкать и воззрился на Роберта.
— Ну, знаешь… всё можно забыть… но это…
Толстая Соня шикнула на него.
— Не видишь, дурень, он совсем плох. Мало ли что бывает!
Джон вернулся к трапезе.
Сара обняла Роберта за плечи и совсем по-матерински прижала его голову к своему плечу.
— Мы — голубые кролики, дурачок! Ну, вспомнил?
И, хотя язык у Роберта буквально присох к нёбу, он всё-таки пробормотал:
— Ну да, ну да, голубые кролики… как я мог забыть.
Сара снисходительно похлопала его по спине.
— Ничего, это у тебя шок. Пройдёт!
— Ещё какой шок! — Тут Роберт был совершенно искренен. Он попытался криво улыбнуться.
Сельчане обступили его, заулыбались.
— А мы смотрим, что ты как-то странно выглядишь! Неужели от шока? Надо же! И волосы поредели, чёрные какие-то…
Роберт присмотрелся к ним повнимательней. Из-под волос у них выглядывали уши, ставшие вдруг намного длиннее нормальных. К его великому ужасу он заметил на ушах мягкие шелковистые волосики голубого и синего цвета. Видимо, у детей все процессы происходили быстрее, поэтому уши у них были совсем длинные и нежно-голубые. У тех, кто постарше, цвет варьировался от тёмно-голубого до синего. А сзади, под брюками и юбками, он различил бугорки, будто туда засунули комок ваты.
Малышка Гретхен протянула ему морковку, ушки её забавно колыхались. Роберт взял её и захрустел. Но это оказались не все потрясения, которые уготовила ему судьба на сегодня. Он повернул голову вправо, и челюсть у него непроизвольно повисла, так как разум был не в силах переварить увиденное. Молоденькая Лола, которой едва исполнилось шестнадцать, скинула одежду и совокуплялась у всех на глазах со старым Джеком. Роберта чуть не стошнило от отвращения, второй раз за последние полчаса. Ухажёр Лолы, Джим, стоял тут же, но это его совершенно не заботило. Он равнодушно взирал на странную парочку и задумчиво жевал траву. Потом среди стоящих произошло некоторое оживление, они начали расстёгивать одежду и образовывать парочки. Причём, кроме пола, их ничего больше, похоже, не интересовало. Джим приобнял толстуху Соню, и она принялась в ускоренном темпе сбрасывать юбку. Рядом с Робертом стояла Сара, она призывно улыбалась ему…