Пусан – удивительный город. Кругом чистота и порядок. Приветливые добропорядочные корейцы. Очень законопослушный народ. Благоприятная атмосфера, безопасность в любое время суток. Сверкающая обёртка! Но никто не знает, что внутри этой сказки. Ми Чжин не стал показывать мне, как живет элита Пусана, но он показал мне те бедные районы, которые скрыты от посторонних глаз. Районы, которые плохо пахнут, которые скрыты от туристов, дипломатов, политиков. Как будто их всех это не волнует. Но эти районы есть, хотя их мало. Там живут обычные люди, которые трудятся с утра до ночи, чтобы получить свои гроши и прокормить семью. Их не волнует политика, власть, коррупция. Они просто живут и не думают о том, что будет завтра. Живут одним днём. Среди них много мелких рыбаков, у которых одна проблема: продать на рынке утренний улов, пока рыба не протухла. Для большинства – это единственный источник доходов.
Рынок Чагальчхи в Пусане самый большой на всём Южном побережье. Теперь это моё любимое место. Очень воняет рыбой, но уже через пять минут привыкаешь к запаху. Прямо на рынке можно отведать любой деликатес, его приготовят прямо на твоих глазах. И кажется, что вкуснее ты никогда ничего не ел. Особенное зрелище можно увидеть по утрам, на рассвете, когда начинаются рыбные торги. Очень динамичное зрелище.
Мне нравится в Корее. Ми Чжин постоянно рядом. Две недели пролетели как один день.
Мы очень много гуляли. Он показал мне всё то, что обычно спрятано от глаз. Все те потаённые уголки, которые ты сам никогда не увидишь.
Мы сидим на крыше моего дома и едим корейскую еду из ресторана, глядя на заходящее солнце.
– Боже, Энни, ты никогда не научишься есть палочками. Этот прибор тебе не подвластен! – Ми Чжин хохотал, глядя, как я пытаюсь справиться с этим незамысловатым прибором.
– Это просто невыносимо! И зачем корейцы придумали есть палочками? – я откинула их в сторону и стала есть руками. Ми Чжин рассмеялся ещё сильнее. А потом посмотрел на горизонт, который отливал ярко-красным светом, и глубоко вздохнул.
– Она любила смотреть на закат, – он устремил взгляд вдаль.
– Кто она?
– Лао Джи Цзинь. Лили. Я её так называл. Она была нежна, как лилия. И красива, как ангел, – он закрыл глаза, а морской ветерок, обдувая, ласкал наши лица на ветру.
– Почему была? – я отставила еду и посмотрела в сторону заходящего солнца. Это было потрясающе! Огромное солнце ярко – оранжевого цвета и морская тишь. Красота. Восторг. И грусть.
– Её больше нет. И никогда не будет, – он открыл глаза и посмотрел на меня. – Эта история стара, как мир. Ты всё равно не поймёшь. Забудь.
– У нас у всех есть истории, которые в той или иной степени хочется забыть. Но их никогда не забудешь, потому что они часть тебя, часть твоей жизни. И как бы ты ни бежал, от этого не убежишь. От себя невозможно убежать. Можно забыть. Но память – такая штука, которая всегда будет возвращать тебя в прошлое. Боль. Пустота. Грусть. Отчаянье. Эти чувства можно заглушить. Отключить. Но бывают моменты, когда ничего не помогает. И они снова и снова врываются в твою жизнь. У каждого в жизни случается то, после чего его жизнь меняется. Поэтому не говори мне о том, что я могу понять, а что нет!
Больше мы не возвращались к разговору о Лили. Но я знала, что это тревожит его. Пришло время кому-то рассказать, поделиться той болью, которая не дает ему покоя. Просто ему нужно время, чтобы понять, можно мне доверить свою боль или нет. Я чувствую, что он видит во мне человека, которому можно довериться. Просто пока не время.
Клиент прибыл, как и предполагалось, через три недели. Отдохнувший, посвежевший, загорелый. Несколько дней ушло на то, чтобы собрать полную информацию об объекте: где он бывает, во что он одевается, что пьёт, курит, ест. Во сколько встаёт, с кем спит, что любит, куда ходит. Как часто ходит в туалет, сколько раз в день разговаривает по телефону, как часто смотрит в окно. За несколько дней мы узнали всё. Абсолютно всё.
Техас-стрит в Пусане – излюбленное место туристов. Район международной жизни. Район красных фонарей, торговых точек, европейских ресторанчиков, баров, развлекательных заведений. Наш клиент часто наведывается в «Техас» за экстремальными ощущениями. Любитель стриптиза и колоритных девочек. Клиент берёт мало охраны в стриптиз бар. А зря!
Я никогда в жизни не танцевала стриптиз. Никогда. И никогда бы его не начала танцевать, если бы не этот похотливый самец.
У меня есть 12 часов, чтобы научиться крутить задницей возле шеста. Ми Чжин с моей идеей был не согласен. Но выбора нет: я исполнитель, и я решаю, где мне исполнить заказ.
С моими внешними данными устроиться в подобное заведение в «Техасе» не составило труда. Любой сутенёр возьмет к себе хорошенькую шлюшку, которая ещё и неплохо танцует. Пришлось притвориться, что мне нравится это делать, и я получаю кайф как от стриптиза, так и от похотливых самцов, которые сидят, пуская слюни, так и норовят залезть к тебе в трусы, засовывая очередную двадцатку. Час ожидания. Всё тело вспотело, а голова уже гудит от шума и музыки. Галдёж вонючего, потного старого сутенёра, который достал всех своим нытьём.
– Эй ты, новенькая, хватит сидеть, иди работай! – он толкнул меня в плечо по направлению к выходу. – А ты чего расселась, тебе тоже нужно особое приглашение? Мэри, старая кляча, хватит жрать, твоя задница уже не помещается в проход. А ты чего лыбишься? Ты вообще сегодня ничего не заработала. Может отодрать тебя хорошенько, чтобы знала, как надо работать.
Сука! Напоследок я тебе сломаю челюсть, вырву язык и засуну его тебе в задницу! Чтобы ты заткнулся навсегда. Бедные загнанные девушки! Они должны пахать днём и ночью, чтобы хоть как-то продержаться на плаву. Я их не жалею, они сами выбрали свой путь. Но должно же быть хоть какое-то человеческое отношение к ним. Они же не животные. А он обращается с ними, как со скотом. Чёртов ублюдок!
– Иди, твой выход, пришёл особенный клиент. Ты должна ему понравиться. Он хорошо платит. Давай иди.
Он толкнул меня в очередной раз. Я ещё с тобой разберусь, ублюдок.
Ми Чжин весь вечер сидел за столиком и ждал появления клиента. Его задачей было отвлечь охрану на пару минут, когда я выйду танцевать стриптиз.
Я сделала всё возможное, чтобы клиент захотел засунуть деньги мне в трусы. И когда он помахал соткой, я посмотрела на Ми Чжина. Он отреагировал моментально. Проходя мимо охраны, он упал, притворяясь пьяным. Охрана отвлеклась. Я же выполнила всё молниеносно. Пританцовывая, присела возле клиента, пока он пытался засунуть мне сотку в трусы, достала из браслета капсулу и улыбаясь, воткнула её ему в шею. Быстро встала и ушла за кулисы.
– Ты куда пошла, сучка. А ну-ка вернись, твой выход не закончился! – «хозяин» схватил меня за локоть своей грязной потной рукой.
Отвратительный мерзкий ублюдок. Как ты меня достал!
Удар локтем пришёлся ему прямо в нос, который хрустнул от удара. Каблуком я проткнула ему ботинок, а коленкой ударила в пах. Он согнулся от боли и стал орать, как свинья.