Понаблюдав за фрицами с полчаса, Трешников вынужден был признать, что атака, даже с учетом всех их умений, сверхсовременной экипировки и навороченных стреляюще-взрывающихся «ништяков» из будущего, ни к чему хорошему не приведет. С закрепившимися на заранее оборудованной позиции тремя десятками эсэсманов с несколькими «MG-42» огневой поддержки им не справиться. Была бы у них в запасе минометная батарея – другое дело, а так – шансов практически никаких. Место открытое, на расстояние прямого броска скрытно не подберешься, да и сектора огня у немчуры наверняка грамотно нарезаны. Выкосят, несмотря на штурмовые комплекты, из пулеметов никак не меньше трети бойцов, что для них равносильно провалу операции – в группе все «роли» заранее расписаны, дублеров нет. Неприемлемо…
Потому подполковник и принял решение пробиваться к гитлеровскому бункеру запасным путем, благо подобный план тоже подробно прорабатывался в будущем. Что же до обнаруженных в подземелье лейтенантом Новицким стреляных гильз, не имевших никакого отношения к этому времени – о которых Трешников, разумеется, помнил, – то это могло означать только одно: уходить они станут именно через подземный ход, ударив немцам в спину. Входить же им придется через подвалы Рейхканцелярии и старую часть «фюрербункера», добраться куда можно через туннели метро. Тоже вариант, неоднократно обыгранный в нескольких версиях в родном времени еще до их возвращения с неожиданными находками из современного Берлина.
И вот сейчас планы в очередной раз летели псу под хвост: собираясь незамеченными обойти немецкую артпозицию, непонятно откуда появившуюся в этом месте, они абсолютно случайно оказались свидетелями неожиданной атаки советских танков с десантом на броне. А затем столкнулись в овраге с уцелевшими бойцами группы ШИСБр [8] , в прямом смысле свалившимися им на головы: в первый момент красноармейцы просто не разглядели замаскировавшихся в зарослях российских спецназовцев…
* * *
– Стой, ты это чего?! Кто таков?! – первым съехавший вниз по усыпанному прелыми листьями склону капитан штурмовой группы Василий Родченко вскинул было автомат в сторону внезапно ожившей кочки, поднимающейся ему навстречу, но уже в следующую секунду оказался безоружным: как именно боец в непривычном «мохнатом» маскхалате это сделал, он так и не понял. Вот буквально только что родной «ППС» смотрел в грудь противнику, однако всего одно незаметное глазу движение – и оружие отлетает в сторону, коротко лязгнув при падении. Короткий тычок, отправивший его на землю, – и в лицо уже глядит увенчанный непонятным цилиндром ствол вражеского автомата. Очень, между прочим, непривычного автомата с откидным металлическим прикладом, не похожего ни на один из знакомых капитану образцов. А ведь тренировали их на славу, и рукопашка, и владение любыми видами оружия, и ножевой бой…
– Засад… – сдавленно вскрикнул, вскидывая оружие, первым заметивший неладное старшина Бердышев, однако тут же завалился на спину, сбитый на землю короткой подсечкой. Атаковавший его боец в невиданном громоздком обмундировании даже не стал оглушать противника, просто выбил оружие и наставил на того короткий автомат незнакомой конструкции.
Остальные бойцы штурмовой группы, оказавшиеся чуть дальше от происходящего, успели рассредоточиться по дну овражка и изготовиться к бою, но стрелять с ходу не стали, боясь зацепить командира со старшиной. А в следующий миг поднявшийся на ноги человек в такой же странной экипировке и маскхалате выдал столь сложноподчиненную и заковыристую матерную конструкцию, в одном предложении помянувшую дам легкого поведения, мужские и женские половые органы, варианты половых соитий и приверженцев содомского греха, что всем сразу стало ясно: свои. Поскольку чужим подобные изыски великого и могучего недоступны по определению.
– Вы чо, славяне, охренели?! – рявкнул Трешников, переведя дыхание после столь эмоциональной тирады. – На своих бросаемся? Фрицев мало?
– Так на тебе краской не написано, свой ты, или вовсе даже наоборот… – мрачно буркнул Родченко. И, поколебавшись, все же ухватился за протянутую сбившим его бойцом ладонь в смешной перчатке с отрезанными пальцами и какими-то жесткими накладками на тыльной поверхности. – Да тише ты, медведь, не тяни так, руку выдернешь! И форма у вас дюже странная, ни у наших, ни у фрицев подобной не видал. Кто такие будете?
– А может, сперва сам представишься, а, капитан? Ладно, не зыркай так, дырку во мне прокрутишь. Для ордена, – усмехнувшись, Трешников внезапно стал абсолютно серьезным:
– Подполковник Трешников, группа особого назначения, разведка Генерального штаба. Выполняю специальное задание командования чрезвычайной важности. Подробности, извини, разглашать не стану, не по чину тебе. Да и права не имею.
– Капитан Родченко, командир штурмовой группы шестнадцатой ШИСБр, Первый Белорусский, – на автомате представился тот. – Документов, поди, не покажете, товарищ подполковник?
– Шутишь, капитан? – искренне удивился тот. – Какие еще, на фиг, документы в боевом рейде? Немецкую контрразведку радовать? Ты б еще спросил, почему погон на плечах да наград на груди не видно…
– Виноват, глупость сморозил.
– Ладно, нормально все, капитан, падай рядом, в ногах правды нет, – Трешников махнул рукой, предлагая капитану присесть, и неожиданно коротко свистнул, подавая знак своим ребятам. Кажущиеся самыми обычными холмики и кочки зашевелились, и красноармейцы пораженно уставились на поднимающихся с земли спецназовцев в лохматых маскхалатах, напоминавших кучи прошлогодних листьев. Только теперь они поняли, что все это время находились на прицеле у не замеченных ими бойцов, расположившихся по всей низине.
– Поговорим? – довольный эффектом, подполковник первым опустился на склон оврага, подавая пример. – И бойцам своим маякни, чтоб расслабились. Свои мы, а своим делить нечего… ну, разве что шкуру ихнего пока еще не убитого фюрера.
– Так что за обмундирование-то у ваших людей такое странное, товарищ подполковник? – с трудом скрыв удивление, задал Родченко главный из волнующих его вопросов. – И оружие опять же незнакомое? Трофейное, поди?
– Отечественное. Новейшие образцы, – не моргнув глазом, сообщил Трешников, глядя на собеседника честнейшим взглядом невинного ребенка. Впрочем, по первому пункту он и на самом деле ничуть не соврал. – Пока не серийные, разумеется, проходят испытание в боевых условиях. То же самое с экипировкой. «Штурмовой комплект» называется, предназначен для защиты бойца во время захвата укрепленных позиций противника, особенно эффективен во время боя в помещениях или подземных объектах. Держит любую пулю, ну, кроме крупнокалиберной, конечно. Так что, как видишь, мы с тобой практически коллеги. Вот твой нагрудник со скольких метров от винтовочной или пулеметной пули защитит? – увидев на лице Родченко недоверчивое выражение, осведомился подполковник. И сам же ответил, давая понять, что в курсе: