– Он был новичок?
Кэбот кивнул.
– Уже в те годы Поль обладал внутренней силой. Возможно, у него и тогда было отклонение от нормы, какой-то комплекс. Но вышло так, что именно Поль в тот вечер оказался перед нами. Ему сказали, что он должен сделать. Он выслушал совершенно хладнокровно и спросил, на каком этаже находится комната Энди. Мы ответили, что на четвертом, тремя этажами выше. Он ответил, что крайне сожалеет, но в таком случае он не сможет этого сделать. Ферд Бауэн спросил: «В чем дело, вы же не калека?»
Поль ответил, что он совершенно здоров. Билл Гаррисон, человек рассудительный с самой колыбели, справился, не страдает ли он боязнью высоты. Он снова ответил: «Нет». Тогда мы отвели его наверх. Вообще-то в подобных случаях собиралось не более десятка зевак, но на этот раз было целых тридцать пять бездельников. Мы его и пальцем не тронули. Он понимал, что не может отказаться, и шел добровольно.
– А если бы он отказался, что бы случилось?
– Все что угодно. Все, что пришло бы нам в голову. Вы не знаете колледжских мальчишек?
– Почти что нет.
– Ну, он пошел. Я никогда не забуду его лица! Оно было бледным, как полотно, когда он вылезал из окна спиной вперед. Но было в его лице что-то еще, то, что трудно определить. Очевидно, Энди Хиббард тоже это заметил, потому что он бросился вперед и велел Чапину вернуться. Сказал, что он сам сделает это. Но другие схватили Энди и сказали ему, чтобы он не был чертовым дурнем. Все вывесились из окон, наблюдая за Полем. Светила полная луна. Чапин благополучно вылез на карниз, выпрямился, немного прошел вдоль карниза, широко расставив руки и стараясь дотянуться до следующего окна. Я не видел этого, я не смотрел, но мне сказали, что совершенно неожиданно Чапин начал дрожать и полетел вниз.
Кэбот замолчал, достал из кармана портсигар и закурил. Его рука со спичкой заметно дрожала. Сделав пару затяжек, он добавил:
– Вот и все. Так это случилось.
Кэбот снова затянулся.
– Мы, конечно, подняли его, вызвали врача и все такое. Он пролежал в больнице два месяца, перенес три операции… Уж не знаю, каким образом ему удалось раздобыть список наших имен. Скорее всего от Энди. Энди крайне тяжело переживал эту историю. Так или иначе, но в тот день, когда Поль вышел из больницы, он разослал нам копии сочиненной им поэмы. Он благодарил нас. Это было умно. И лишь один из нас оказался достаточно прозорливым, чтобы понять, какого рода была эта благодарность. Питни Скотт.
– Питни Скотт, шофер такси?
Кэбот приподнял брови.
– Пит в тысяча девятьсот тридцатом году пристрастился к спиртному, став одной из жертв общей депрессии. Не как Майкл Эйерс, который делает это, чтобы изводить окружающих. Пит пьет тайком, подрывая собственное здоровье. Я заметил, что вы против его фамилии поставили пять долларов. Я охотно внесу их за него.
– Вот как? Это доказывает, что вы готовы принять мое предложение?
– Конечно. Вы же это прекрасно понимаете. Что мы можем сделать? Нам угрожает полное истребление, в этом нет никакого сомнения. Я только не пойму одного: если Поль Чапин с тех пор вынашивал подобные планы, почему он так долго ждал? Возможно, конечно, что недавние успехи исполнили его веры в собственные силы. Или же ему нужны были деньги, чтобы финансировать свои аферы? Не знаю. Конечно, мы принимаем ваше предложение.
Знаете ли вы, что месяц назад Эдлер, Бретт и Бауэн серьезно обсуждали предложение нанять гангстеров для убийства Поля Чапина? Они пригласили и меня, но я отказался. Полагаю, что у всякого человека имеется предел добропорядочности. Иногда обстоятельства заставляют его преступить. В конце концов они отказались от этой бредовой идеи, но она доказывает, что наши нервы в ужасном состоянии… Что еще мы можем сделать? Полиция бессильна, что вполне понятно и не умаляет ее достоинств. Они в состоянии уличить и обезвредить многих преступников, но не Поля Чапина – надо отдать ему должное. Трое из нас месяц назад наняли частных детективов, но с таким же успехом мы могли поручить бойскаутам следить за ним. Детективы потратили много времени, разыскивая машинку, на которой были напечатаны предупреждения, но так ее и не обнаружили. Но если бы они ее и отыскали, могу поспорить: им не удалось бы связать ее с Полем Чапином.
– Да.
Вульф потянулся, чтобы нажать на звонок.
– Ваши детективы приходили ко мне и предложили отдать свою информацию, если на то будет ваше согласие.
Появился Фриц, Вульф распорядился принести пива.
– Мистер Кэбот, что имел в виду Чапин, заявив, что вы убили в нем человека?
– Ну… Это же поэзия, не так ли?
– Можно рассуждать и так. Но меня интересует: это поэтический прием или фактическая информация?
– Я не знаю.
Кэбот опустил глаза. Я наблюдал за ним и подумал, что он действительно встревожен. «Значит, и в вашей прелестной жизни, мой славненький, есть изгибы? Так-так!»
Он продолжал:
– Я не могу этого сказать. Может быть, вам обратиться к его врачу?
Вмешался в разговор юный голос. Это был тенор Дреммонда:
– А почему бы не спросить у его жены?
Вульф повернулся к нему.
– У чьей жены?
– У жены Поля.
За семь лет я видел Вульфа удивленным всего три раза. Это был четвертый.
Он даже задвигался в своем кресле. Посмотрел на Кэбота, а не на Дреммонда, и резко спросил:
– Что это за ерунда?
Кэбот кивнул.
– Верно, у Поля есть жена.
Вульф налил стакан пива, выпил половину, секунду подержал стакан в руке и проглотил все остальное. Поискал глазами салфетку, но та валялась на полу. Я достал ему чистую из ящика, и Вульф вытер губы.
– Расскажите мне про нее, – сказал он.
– Ну… – Кэбот явно подыскивал слова. – Как я уже говорил, Поль Чапин полон всяких отклонений от нормы, и его жена – одно из них. Ее зовут Дора Риттер. Он женился на ней три года назад. Квартира, где они сейчас живут, на Перри-стрит.
– Что она из себя представляет и кем была раньше?
Кэбот заколебался снова, но иначе: теперь он подыскивал не выражения, а возможность уклониться от ответа. Наконец он сказал:
– Я не представляю… чем это вам может помочь. Но, очевидно, вы все равно пожелаете узнать. Я бы предпочел, чтобы вы обо всем услышали от доктора Бартона.
Он повернулся и кивнул.
– Лорри, подойдите сюда на минутку!
Доктор Бартон стоял у столика с напитками и оживленно о чем-то рассуждал. Он оглянулся, что-то сказал архитектору Фареллу и подошел к письменному столу Вульфа.
Кэбот объяснил:
– Мистер Вульф только что спросил меня, что представляет из себя жена Поля.