– Хорошо. – Она улыбнулась.
Она вытерла лицо Ди Джея, а затем вернулась к холодильнику, взяла молоко в бутылочке, согрела его в микроволновой печи и снова вернулась к мужчинам.
– Он на искусственном вскармливании? – спросил Дек.
– Нет. Это молоко я сцедила заранее, – сказала она. – Так легче строить рабочий график.
Она передал бутылочку сыну, который схватил ее и начал негромко сосать молоко. Через несколько минут его глаза уже слипались.
– Ну вот. Теперь ему нужно поспать.
– И наш ужин готов, – заметил Дек.
– Позволь мне пересесть туда, откуда я смогу следить за сыном, пока мы едим, – сказала Кэри.
Дек наблюдал, как она устраивала сына поудобнее в детском креслице, укрывала одеялом, клала мягкие игрушки рядом с ним.
– Я не люблю оставлять его в детской комнате, а когда работаю допоздна, ему лучше побыть со мной.
– Ты часто работаешь допоздна? – спросил Дек.
– У меня очень много работы с того момента, как началась эта история с поглощением, – продолжила Кэри, словно он ее и не прерывал.
– Мне жаль. Но могу тебя заверить: нет ничего, что может удержать Келла от исполнения поставленной им цели, это просто невозможно.
– Я не удивлена. Упрямство, кажется, ваша семейная черта.
– Я Монтроуз только формально.
– Они тебя вырастили, Дек. Почему ты всегда говоришь так, словно не имеешь к ним отношения?
– Я всегда чувствовал себя чужим в семье, – сказал он. – Никто мне ничего подобного не говорил, и относились ко мне хорошо, это только мои чувства. Но я всегда должен был работать намного больше, чтобы оправдать право на принадлежность к моей приемной семье.
– Почему? Я порылась в Интернете. Без денег твоей мамы Томас Монтроуз никогда не построил бы свою империю.
Дек посмотрел на нее. Ему было странно: Кэри сейчас практически защищала его право быть Монтроузом.
За этот вечер Кэри узнала много нового о Деке. Она отнесла Ди Джея в детскую комнату, которая иногда работала дольше обычного. Там были детские кроватки, но Ди Джею было гораздо удобнее спать в его детском сиденье для машины.
Это было словно их первое свидание. Дек больше не говорил о своем прошлом.
Каждый раз, когда Кэри смотрела на Дека и ловила его взгляд на себе, ее сердце начинало стучать сильнее. И когда их руки сплелись, мурашки побежали по ее телу. Сегодня это будет не просто секс. Это будет способ узнать друг друга еще лучше.
– О чем ты думаешь? – Дек ворвался в ее мысли.
– Мы наконец на самом деле узнаем друг друга.
– Это неправда. Ты видела меня голым. Ты знаешь меня настоящего, – сказал он.
Кэри покачала головой:
– Ошибаешься. Сегодня я увидела это впервые. – Она протянула руку и провела пальцем по небольшому шраму под его левым глазом. – Откуда он?
Дек поднял руку и, поймав ее пальцы, поднес ко рту и поцеловал.
– Этот шрам у меня с девяти лет. Я в первый раз отправился в поход с дедом, Келлом и Алланом. Братья ходили с ним в походы с шести лет, но, поскольку мать и дед враждовали, для меня тогда было все впервые.
– Почему они враждовали? – спросила она.
Казалось, старый Томас враждовал со всеми.
– Из-за ее денег, – сказал Дек. – Итак, когда мы добрались до Большого…
– До Большого Медведя? – переспросила она. – У моих бабушки и дедушки там был дом.
– Да, до Большого Медведя. Ты дашь мне рассказать эту историю или нет?
– Конечно, но с некоторыми перерывами, – усмехнулась Кэри.
– Итак, мы поднялись туда. Мои двоюродные братья к тому моменту уже прекрасно катались на сноуборде, а я вообще не умел. Я мог кататься только на лыжах. Но тогда Келл сказал: лыжи для слабаков, поэтому я выбрал сноуборд. А потом потерял равновесие и влетел на большой скорости в дерево. У меня было много глубоких ран на лице, мне даже сделали несколько пластических операций. Остался только этот маленький шрам.
Кэри не ожидала такого. Она сочувствовала тому мальчику, которым был когда-то Дек. Он отчаянно старался стать Монтроузом и найти свое место под солнцем.
– Теперь ты умеешь кататься на сноуборде?
– Нет. Только лыжи, и меня не волнует мнение Келла. Кстати, он винит себя за тот случай.
– Вы были еще детьми. А твой дед должен был вмешаться и не дать тебе встать на сноуборд.
– Он считал: такие истории хорошо на нас влияют. По его мнению, мы всегда должны хотеть для себя большего и не довольствоваться малым.
– А я не согласна с этим! И сына буду растить без таких требований.
– Замечательно. Я не жалуюсь на свое детство, но для Ди Джея хочу более счастливой жизни.
– Ты поэтому пытаешься наладить со мной отношения?
– Отчасти. Я помню, как себя чувствовал, когда мои биологические родители… Ну, ты в курсе. А как насчет тебя? И у тебя есть шрамы?
– У меня есть один шрам, и если ты угадаешь, где он…
– Я поцелую его, – улыбнулся Дек. – Видимо, этот шрам находится на каком-то озорном месте.
– Нет. – Она только покачала головой.
– Ну ладно. И я могу поцеловать его, если угадаю?
– Конечно, – сказала Кэри.
Невозможно, чтобы он угадал.
– Встань, – сказал Дек.
– Зачем?
– Так я смогу осмотреть тебя. Как я могу делать предположения, не видя все доказательства?
Кэри закатила глаза. Она поняла: сегодня Дек не хочет спешить. Он так не похож на обычного себя, серьезного и задумчивого.
И она встала.
– Задняя сторона колена, – сказал он.
Глаза Кэри расширились. Она нахмурила брови, взглянув на него:
– Да. Как ты узнал?
– Это была догадка.
– Невозможно, – сказала Кэри, взглянув на свои ноги, спрятанные под брюками, – признавайся.
– Я предполагаю, ты откажешь мне в поцелуе?
– Нет. Мы же договорились. Я просто хочу понять, как тебе удалось узнать.
– Я видел тебя без одежды, Кэри. Сколько раз я прокручивал картины той ночи у себя в голове! Я запомнил каждый сантиметр твоего прекрасного тела, начиная с этого шрама и заканчивая родинкой в форме клубнички у основания позвоночника.
Кэри растаяла. То, что он помнил все детали…
Но это ничего не значит! Все это означало лишь одно: Дек был внимательный любовник.
Кэри посмотрела на Дека и ощутила внутри себя то самое, против чего боролась так упорно. Она подняла руку и поманила к себе Дека.