Забавно. Кто-то долго и тщательно, а главное тайком тестировал незаконные пакеты.
Вряд ли спецслужбы. Смысл разрабатывать модов, уступающих существующим? Ребята круты, спору нет. И столкнись с аналогичным отрядом АКМ в открытом бою, смогут доставить тем неприятности. Но не более.
Захотелось выругаться. Громко. Заковыристо. Игорь-то уже начал думать, что нарвался на группу захвата ПСБ. Тоже хорошего мало, но все ближе к офису и серверам, что внушало призрачную надежду как-то освободиться и добраться до информации.
Теперь надежда умерла. Хотя в теории баба здоровая.
Ай да Тэкеши, ай да Накамура! Переиграл-таки безопасников. Сделал вид, будто занят исключительно судебной тяжбой и благополучием компании, но и окрестности обшарить не забыл.
Что делать изгой не знал. Сражаться глупо, сбежать с транспорта никак. Оставалось расслабиться и наслаждаться полетом, ждать удобного момента.
Сказать, конечно, легко. Унять тревогу и чувство дежавю труднее. Беглый законник никак не мог избавиться от ощущения, что где-то видел описания компоновок модов с расширенными возможностями. Нечто близкое, из исторических хроник…
Берлинский инцидент!
Точно! Именно тогда корпорации реализовали проект идеального солдата: эффективного и смертоносного, живучего. А так как искусственное кодирование ДНК было развито слабо, в работе использовали генетический материал различных животных, выводили полукровок.
Способ быстрый, не требующий колоссальных затрат. И в то время считался очень перспективным, вовсю использовался и в военной индустрии, и в гражданской. До тех пор, пока не всплыли материалы о ранних продуктах экспериментов.
Миронов изучал и рассекреченные архивы, и тайные. А потом долго не мог изгнать из головы воспоминания о жутких тварях. Люди-мухи, люди-жуки, существа, напоминающие мифических кентавров и минотавров, сфинксов, горгулий. Безмозглые, агрессивные, дикие.
Гунтер Бернс, глава «Био Технолоджикс» так хотел создать армию, что плевал и на этику, и на мораль. Ученые его корпорации посчитали виртуальное моделирование долгим, хлопотным и дорогим процессом. И потому делали опыты непосредственно над любыми случайными «хомо»: втихую собирали мутантов в Зонах, отлавливали бродяг. Отработанный материал либо уничтожали, либо интереса ради выпускали в природу на предмет изучения характеристик.
Года за три до инцидента объявили набор якобы охранников, в секретных частях формировали полки из «готового продукта». Бойцы-полукровки отличались повышенной агрессией, но в целом кое-как поддавались управлению. До тех пор пока сумрачный тевтонский гений не решил – а давайте-ка заразим их модифицированным вирусом бешенства. Станут лучше.
И как часто с пафосом говорят хреновы лирики, грянул гром…
В итоге один из последних живых городов Европы стерли с лика планеты вместе с остатками населения. Компании получили тяжелейшую оплеуху, потеряли в имидже и влиянии, лишились власти. Процесс создания и внедрения модификаций подвергся тщательному пересмотру, родился Закон.
Неудивительно, что Игорь терпеть не мог корпорации. Да и личные счеты, да…
Сейчас же он смотрел на спецназовцев, вспоминал записи, сравнивал. И с каждой минутой убеждался, что столкнулся с анимодами – так окрестили СМИ злополучных солдат прошлого столетия. Единственное отличие в отсутствии признаков безумия. Да и вообще выглядели достаточно уравновешенными.
Но зачем компании вернулись к старым разработкам? В чем смысл? Выгода?
Внятного объяснения Игорь найти не успел. Парень с повязкой на глазах отложил очередной бутерброд и безошибочно повернулся к бывшему агенту. Спустя долю секунды отреагировали остальные, синхронно вперили взгляды в пленника – удивительно, до сих пор в связке. И ведь контролировал выражение лица, дыхание, наблюдал максимально осторожно.
Что ж, тогда делаем хорошую мину при плохой игре.
– Чем я себя выдал? – спокойно поинтересовался изгой.
– Температура тела изменилась, – ответил снайпер.
– Ага… ясно, – пробормотал Миронов, стараясь скрыть недоумение.
Тепловое зрение. Причем привязанное к кожному покрову. Оригинальный ход. Вот и разгадка того, как заметил сквозь дождь.
– Погоди, Филин, – оборвал напарника командир. В упор посмотрел на пленника, нахмурился. – Быстро ты очнулся, парень. И дрался резво… для истока.
– Быть может, я исток, который очень хочет жить?
– Лжешь… Ладно, начальство разберется.
– Жду не дождусь.
Вздохнув, изгой открыл глаза шире и устроился поудобнее. Тело отозвалось ноющей болью: мышцы ватные, руки как свинцом налиты, плечо горит огнем.
Посмотрев на недоеденный бутерброд снайпера, законник сглотнул слюну. Но отвлекся, заметив развешанные у люка рюкзаки парашютов.
Последние модели. Хочешь, лети на крыле. А хочешь, используй систему пассивного приземления, падай в облаке пузырей вроде мыльных. Десяток-другой лопнет при контакте с поверхностью, но десантник выживет. Не страшно и в грозу.
– Даже не думай, – предостерег Угорь. – И советую не дергать руками.
Оказывается, запястья пленника стягивали несколько мотков белой нити, тонкой и невзрачной на вид, эластичной. Но едва вскинул бровь: мол, наручники аховые, с места поднялась Вдова. Кошмарно ухмыльнулась, показала подушечки пальцев покрытые чем-то вроде пористых желез. Выпустила паутину и ловко обвязала вокруг первого попавшегося поручня, резко дернула.
На пол со звоном упал кусок трубы с гладкими срезами.
– Очаровательно, – пробормотал Игорь. – А можешь так же с дружками?
– Могу твой мозг выпить, – предложила девушка.
– Женщины, – лицемерно вздохнул беглый законник.
Вдова проигнорировала сарказм, села и оцепенела – ну вылитый паук, подстерегающий муху. А вот Баюн зафыркал, давясь смехом.
– Подлетаем, – объявил командир. Хлопнул ладонью по сенсору рядом с поручнем, и часть стены обрела прозрачность. Снаружи дикая каша серого тумана и черноты, кривые молнии, рвущие плазменными нитями пространство. Но вот показалась часть маневрового двигателя, исторгла сноп желтого пламени, и тучи убежали вверх и вдаль. Внизу нечто пятнистое, похожее на покрытый плесенью кисель.
Горы. Урал.
И точно, зрение подстроилось, темно-зеленые пятна стали лесами, серые – редкими обломками скал, а белесые разводы – реками туманов в долинах. Горы старые и ветхие, как сточенные зубы, медленно погружающиеся обратно в земную твердь. Небо еще затянуто тучами, но вдалеке справа виднеется белая полоска, неверный свет робко озаряет мир.
Именно сюда после Войны бежали люди из Европы и западной части России, выжившие украинцы, молдаване и прочие. Урал стал рубежом, стеной, отчасти задерживающей радиацию…