Миссис Лоу встала и вышла из сауны, по дороге куртуазно кивнув двум молодым женщинам.
— Ой! — воскликнула Робин. — Вдруг она подумала, что мы говорим о ней и Лоу?
— Да ну их, этих Лоу, — сказала Пенни. — Лучше расскажи, как повеселилась с Уилкоксом. Что тебя дернуло?
— Он мне нравился, — призналась Робин, подперев голову руками. — В тех конкретных обстоятельствах он мне нравился.
— А я-то думала, ты его терпеть не можешь? Он же мужлан, обыватель и женоненавистник.
— Да, поначалу он казался таким. На самом же деле, если узнать его получше, он совсем другой. И уж точно не дурак.
— По-моему, этого недостаточно, чтобы ложиться с ним в койку.
— Говорю же тебе, Пенни, в тот вечер он мне нравился. Знаешь, как это бывает: новое место, выпивка, объятия во время танцев…
— Да-да, знаю. Я же преподавала в Летнем Открытом университете. Но, Робин, он же немолодой владелец завода!
— Исполнительный директор.
— Без разницы… Но все равно круто.
— Он вовсе не крутой. Даже напротив…
— Я не в физическом смысле. В психологическом. По-моему, роковую роль сыграли его власть и деньги. Он — прямая противоположность тому, к чему ты привыкла. — Пенни Блэк укоризненно покачала головой. — Боюсь, в тебе проснулась старая добрая женская фантазия, тяга к изнасилованию. Когда Уилкокс трахался с тобой, на самом деле это завод насиловал университет.
— Не говори глупости, Пенни, — возразила Робин. — Если кто кого и изнасиловал, так это я его. Беда в том, что он-то мечтал развить это в пылкий роман. Уверяет, что любит меня. Я говорю, мол, не верю в саму концепцию, но все без толку. Звонит, просит о встрече. Я просто не знаю, что мне делать.
— Скажи, что у тебя есть Чарльз.
— В том-то и дело, что Чарльза у меня уже нет. Мы больше не встречаемся.
— Тогда скажи ему, что ты лесбиянка, — посоветовала Пенни, хитро подмигнув Робин. — Это должно его отпугнуть.
Робин смущенно засмеялась и покрепче сжала ноги. Она и раньше подозревала, что у Пенни Блэк есть такая склонность.
— Он знает, что я не лесбиянка, — сказала Робин. — Даже слишком хорошо знает.
— А что он себе думает? — спросила Пенни. — Хочет сделать тебя своей любовницей? — Она аж фыркнула. — Может, тебе стоит подумать об этом всерьез. Он пригодится, если ты останешься без работы.
— Он утверждает, что хочет на мне жениться, — сказала Робин. — Готов развестись и жениться.
— Ох! Это уже серьезно.
— По-моему, довольно забавно.
— И все из-за того, что один раз трахнул?
— Ну, на самом деле — три, — уточнила Робин.
Второй раз был сразу после того, как Робин села на Вика верхом, и сопровождался громким стоном. Так стонет дерево, с корнями вывернутое из земли. Немного спустя ему снова пришлось нелегко, ибо он добивался того, чтобы Робин испытала оргазм, но сам он смог кончить, только когда она помогла ему, использовав немного массажного масла. Вик прослезился — то ли от стыда, то ли от переполнившей его благодарности, то ли и от того и от другого. Робин так и не поняла. А рано утром, когда робкие рассветные лучи стали сквозь шторы заглядывать в комнату, Робин проснулась от того, что почувствовала его руку у себя между ног. Она перевернулась на спину и, все еще в полусне, отдалась ему так, как он того хотел, под одеялом и молча, не считая утробных стонов и беззвучных криков, в которые она тоже внесла свою лепту. А когда Робин наконец проснулась, уже при ярком дневном свете, Вик, к ее большому облегчению, успел уйти в свой номер. Надо отдать ему должное — он проявил неожиданное чувство такта. Значит, можно вести себя так, словно события этой ночи стоят особняком от привычных взаимоотношений и заключены в большие круглые скобки. На трезвую голову, проснувшись, Робин не хотела, чтобы ей о них напоминали.
Но во время завтрака в ресторане Вик смотрел на нее из-под пряди волос с беспокойством и собачьей преданностью. Он с трудом поддерживал беседу и почти ничего не ел, только пил кофе чашку за чашкой и прикуривал свои «Мальборо» одну от другой. Когда они поднялись наверх, чтобы упаковать вещи, Вик пришел к ней в номер и спросил, что они теперь будут делать. Робин сказала, что хотела бы взглянуть на Старый город, пока он займется делами на выставке, а Вик пояснил, что имел в виду совсем другое: что они будут делать после прошлой ночи? Робин сказала: ничего не будем делать. Мы оба позволили себе расслабиться, и это было здорово. «Здорово, — пробормотал он. — Здорово… Это все, что ты можешь сказать? Ведь это было волшебно». Да, согласилась Робин, чтобы доставить ему удовольствие. Да, это было волшебно. Я прекрасно спала, а ты? Он сказал, что вообще не спал, и это было по нему заметно. «Да, это было волшебно, особенно последний раз. Мы ведь кончили вместе, не так ли?» «В самом деле? — спросила Робин. — Честно говоря, не помню. Я почти спала». «Не смейся надо мной», — попросил он. «А я и не смеюсь», — сказала Робин. «Наверно, для тебя все это ничего не значит. Просто… как это у них называется?.. постоялец с одной ночевкой. Наверно, у тебя так часто случается, а у меня нет». «У меня тоже, — возмутилась Робин. — Я уже много лет не спала ни с кем, кроме Чарльза, а с ним я сейчас не встречаюсь. Впрочем, это не твое дело». Но у Вика на лице было написано явное облегчение. «Что ж, значит, это любовь», — решил он. «Нет, не любовь, — возразила Робин. — Говорю же тебе, никакой любви не существует. То, что ты так называешь, всего лишь литературное мошенничество. А еще мошенничество рекламное и массмедийное». «Я тебе не верю, — сказал Вик. — Мы должны подробно об этом поговорить. Встретимся на ленче в „Плазе“, где были вчера».
— Короче, я сбежала, — сказала Робин, вкратце изложив Пенни Блэк все события. — Позвонила в аэропорт — выяснилось, что я могу по своему билету вылететь в Раммидж через «Хитроу». Вот я и уехала.
— Не предупредив Уилкокса?
— Я оставила ему записку в «Плазе». Допрос за ленчем по поводу событий предыдущей ночи был бы невыносим. И потом, я чувствовала себя ужасно виноватой от того, что бросила своих студентов. Из-за разницы во времени я оказалась в Раммидже на удивление рано. Взяла такси до университета и примчалась как раз ко второму семинару по женской прозе. Лоу страшно обрадовался, когда меня увидел. В первой группе ему здорово досталось, когда зашла речь о менструации. Во всяком случае, выглядел он плоховато. К великому облегчению Руперта Сатклифа, я забрала обратно своих третьекурсников. В общем, вечером вернулась домой на автобусе, очень довольная собой. Но, сама понимаешь, завернув за угол, увидела его. Он меня уже подкарауливал.
— Ты не испугалась? — спросила Пенни Блэк. — Вдруг бы он на тебя напал?
— Конечно нет, — ответила Робин. — Разве можно всерьез бояться того, кто сантиметров на семь ниже тебя?
Когда Робин подошла к дому, Вик вышел из машины. Лицо у него было бледным и искаженным. «Почему ты сбежала?» — спросил он. «Потому что у меня были дела в Раммидже, — ответила она, шаря в сумочке в поисках ключей. — Если бы я знала, что это так просто, улетела бы вчера вечером, вместо того чтобы торчать там всю ночь. Так было бы лучше во всех отношениях». «Можно мне войти?» — спросил он. «Наверно, если это необходимо, — ответила она. — Разве тебя не ждут дома?» — «Нет еще. Я должен с тобой поговорить». — «Хорошо, — согласилась она, — если только не о любви и не о прошлой ночи». — «Ты же знаешь, что именно об этом», — сказал он. «Это мое условие», — предупредила она. «Ладно, — кивнул он. — Пожалуй, у меня нет выбора».