После того как Вик рассказывает все в подробностях, Робин говорит:
— Как же они могли так поступить с тобой? Выбросить на улицу без всякого предупреждения!
— Увы.
— Это же чудовищно!
— Когда решение принято, их уже ничто не волнует. Они ведь знают, что останься я еще на неделю, запросто мог бы из мести разорить компанию. Впрочем, я бы все равно не стал этого делать.
— Мне очень жаль, Вик. Ты, должно быть, ужасно расстроен.
Он пожимает плечами.
— В чем-то выигрываешь, в чем-то проигрываешь. Как это ни смешно, тут тоже есть свои положительные стороны. Несчастье сплотило семью.
— Марджори не очень огорчилась?
— Марджори держится потрясающе, — говорит Вик. — Между прочим, — он откидывает со лба непослушную прядь волос и смущенно отводит глаза, — мы с ней вроде как примирились. Я подумал, что должен тебе об этом сказать.
— Я очень рада, — нежно говорит Робин. — Правда, рада это слышать.
— Я просто хотел расставить все точки над i, — объясняет Вик и с тревогой смотрит на Робин. — Боюсь, я вел себя несколько глупо.
— Не волнуйся об этом.
— Я жил как во сне. А эта история меня разбудила. Должно быть, я был не в себе, когда надеялся, что тебе может понравиться немолодой коротышка-инженер.
Робин смеется.
— Ты совершенно особенный человек, Робин, — торжественно говорит Вик. — Однажды ты встретишь мужчину, который будет достоин того, чтобы жениться на тебе.
— Мне не нужен мужчина в качестве дополнения ко мне самой, — улыбается Робин.
— Это потому, что ты его еще не встретила.
— Знаешь, как раз сегодня утром мне сделали предложение, — беззаботно сообщила она.
Вик выпучил глаза.
— Кто?
— Чарльз.
— Ты его примешь?
— Нет, — отвечает Робин. — А что собираешься делать ты? Наверно, искать другую работу.
— Нет, мне надоела эта мышиная возня.
— Неужели уйдешь на покой?
— Этого я не могу себе позволить. К тому же я буду скучать без работы.
— Можешь получить степень как вольный слушатель английской кафедры, — говорит Робин полушутя-полусерьезно.
— Я подумываю о том, чтобы открыть свое дело. Помнишь, я рассказывал тебе про идею со спектрометром? Вчера я разговаривал с Томом Ригби, он согласен.
— Великолепная мысль! И дело верное.
— Вопрос в том, где взять начальный капитал.
— У меня навалом этого капитала, — говорит Робин. — И я вложу его в твой спектрометр. Я буду… этим… как это называется?.. не участвующим компаньоном.
Вик смеется.
— Я говорю о шестизначных цифрах.
— Я тоже, — кивает Робин и рассказывает ему о наследстве. — Возьми эти деньги. Используй их. Я не хочу. И не работать тоже не хочу. Лучше поеду в Америку.
— Я не могу забрать у тебя все деньги, — возражает Вик. — Это будет неправильно.
— Тогда возьми сто тысяч, — предлагает Робин. — Этого хватит?
— Этого больше чем достаточно.
— Значит, договорились.
— Но ты можешь их потерять.
— Я тебе доверяю, Вик. Я видела тебя в работе. Я была твоей тенью, — улыбается Робин.
— С другой стороны, ты можешь стать миллионершей. Как тебе такая перспектива?
— Рискну, — отвечает Робин.
— Тогда спасибо. Я поговорю с Томом Ригби, и мой юрист пришлет тебе все документы.
— Отлично. Теперь, наверно, мы должны пожать друг другу руки.
— Это можно опустить.
— А я не хочу это опускать, — говорит Робин, протягивая ему руку. Раздается стук в дверь, появляется Мерион Рассел в футболке с надписью «Только позвони».
— Ох, извините, — бормочет она, — я зайду позже.
— Ничего страшного, я уже ухожу, — говорит Вик и протягивает Робин ее книги. — Я возвращаю их тебе. Спасибо.
— Ах да. Ты успел дочитать?
— Я не закончил «Дэниела Деронду», но вряд ли когда-нибудь дочитаю, — отвечает Вик. — Я бы оставил себе Теннисона, если можно. На память.
— Конечно, — кивает Робин. Она садится за стол, пишет на титульном листе «Вику с любовью от его тени» и протягивает ему книгу.
Он смотрит на титульный лист..
— «С любовью», — повторяет он. — Ну, вот ты мне это и сказала.
Он потерянно улыбается, закрывает книгу, прощается и выходит из кабинета мимо стоящей в дверях Мерион.
Мерион придвигает стул вплотную к столу Робин и присаживается на краешек. Наклоняется к Робин и с тревогой смотрит на нее.
— Скажите, ведь это неправда, что вы уезжаете в Америку? — спрашивает она.
Робин роняет ручку.
— Боже милостивый! Неужели здесь вообще ничего не скроешь? Где вы это услышали?
Мерион виновато смотрит на нее, но не сдается.
— В коридоре. Студенты выходили с семинара вместе с мистером Сатклифом… Я случайно услышала их разговор. А я хотела на будущий год записаться в ваш семинар по женской прозе.
— Я не собираюсь обсуждать свои планы с вами, Мерион. Это личное. Я и сама не знаю, что буду делать на будущий год. Подождите, тогда узнаете.
— Извините, это, наверно, наглость… Я не хочу, чтобы вы уезжали, Робин. Вы лучший преподаватель кафедры, так все говорят. А если вы уедете, не останется никого, кто мог бы вести женскую прозу.
— Вы пришли только за этим, Мерион?
Девушка вздыхает и качает головой. Она собирается уходить.
— Кстати, — вспоминает Робин, — ваша фирма доставляет поцелограммы в Лондон?
— Обычно нет. Но там тоже есть такие фирмы.
— Мне бы хотелось отправить гориллограмму одному человеку в Лондон, — сообщает Робин.
— Я могу дать вам адрес агентства, — предлагает Мерион.
— Правда? Большое спасибо. Я хочу, чтобы ее доставили в один лондонский банк, в разгар рабочего дня. А как человек в костюме гориллы пройдет через охрану?
— Мы всегда переодеваемся в туалете, — успокаивает Мерной.
— Отлично. Тогда, Мерион, дайте мне их адрес как можно скорее.
Когда Мерион уходит, Робин кладет перед собой лист бумаги и начинает, улыбаясь, сочинять маленькое стихотворение. Через некоторое время опять раздается стук в дверь, и в кабинет вплывает Филипп Лоу.
— С добрым утром, Робин. У вас есть минутка? — Он садится на стул, с которого недавно встала Мерион. — Я отправил ваши рекомендации в Америку.