ЯЛВ: Он ведь так привык, что эрекция должна быть. Больной не спрашивает, врач не говорит.
ЗИ: В связи с этим пациент начинает беспокоиться, сможет ли он вести половую жизнь. Нарушения эрекции часто случаются после инфаркта. И было бы очень хорошо, если врач поговорит с ним и объяснит, что всё будет в порядке, что выздоровление распространится также и на пенис, но что некоторое время пациенту придется попринимать лекарства против эректильной дисфункции. Потому что те лекарства, которые больной вынужден принимать в связи с основным заболеванием, будут вызывать трудности с эрекцией. И очень важно, чтобы пациент получил такую информацию. И неважно, от кого конкретно он ее получит — от кардиолога или от врача по реабилитации.
ЯЛВ: Меня, как химика, очень раздражает отсутствие доверия масс к достижениям фармакологии и урологии в плане решения проблем в сексе. Почему-то считается, что сферу секса надо оставить природе, тогда как у нас в этой области на самом деле впечатляющие достижения, разработаны прекрасные медикаменты. Люди охотно принимают таблетки от самых разных заболеваний, а вот лекарства, помогающие лечить нарушения эрекции, популярностью не пользуются. Это видно и в отношении к проблеме оргазма: кое-кто считает, что если мы окажем пенису искусственную, химическую помощь, то половой акт будет иметь не ту ценность, какую он имел бы без нее. Господствует мнение, что если что-то ненатуральное, то всё будет как бы не по-настоящему, и что лучше положиться на природу.
ЗИ: В феврале 2014 года на съезде кардиологов, посвященном кардиологической реабилитации (такие съезды профессор Рышард Пиотрович [Ryszard Piotrowicz] организует в г. Устроне), я вместе с доктором Ядвигой Вольшакевич (Jadwiga Wolszakiewicz) вел семинары «Общение доктора с пациентом на тему проблем в сексе». Я рад, что эти семинары сподвигли кардиологов на разговоры не только с пациентами, но и с их «вторыми половинками». Пациенту важно объяснить, что у него могут быть временные трудности в сексуальной активности.
ЯЛВ: Меня тоже кое-что поражает в отношении гинекологов. Ведь среднестатистическому человеку представляется, что из-за своей постоянной занятости женской физиологией гинеколог теряет интерес к сексу. Это так?
ЗИ: В качестве пациенток у гинеколога бывают разные женщины — от пятнадцатилетних до восьмидесятилетних. Мы не проводили исследований на эту тему, но у меня и сигналов не было, что гинекологи в связи со своей работой теряют либидо. Ни один из моих знакомых гинекологов не приходил ко мне с такой проблемой. Взять хотя бы семейного врача, который ежедневно видит женскую грудь; но это наверняка не влияет на уровень его сексуального влечения в частной жизни. Когда я разговариваю с врачами, то они не говорят, что дома в постели, когда выключают свет, радуются, что ничего больше не должны видеть, ни к чему прикасаться. Впрочем, всё очень индивидуально. Гинекологи не представляют какой-то отдельной профессиональной группы, в которой больше разводов. Мужчины-гинекологи точно так же, как и любые другие мужчины, меняют партнерш. Гинекологи точно так же, как и врачи других специальностей, должны различать жизнь профессиональную от жизни частной. В противном случае — и это говорят сами гинекологи — они не смогли бы нормально работать.
ЯЛВ: Но наверняка в этом отношении гораздо легче ортопеду, чем гинекологу? Ведь в принципе общение с сексуальностью и рассматривание обнаженного тела приводят к снижению либидо. Расскажу тебе об одном эксперименте, проведенном в университете штата Индиана. Группу молодых мужчин, студентов, попросили мастурбировать три раза в сутки с регулярностью приема лекарства, то есть через каждые восемь часов. Они занимались этим три дня подряд. Практически все мужчины уже на третий день испытали трудности и с получением эякулята, и с эрекцией. А в анкетах, которые они заполнили после опыта, признались, что у них пропало желание заниматься сексом.
ЗИ: У меня нет такого впечатления, что у гинекологов поугасла страсть или снизилось половое влечение. Хотя, несомненно, должна вырабатываться своего рода сопротивляемость к обнаженному телу. А с опытом работы приходит и умение справляться в ситуациях, когда пациентка оказывается исключительно привлекательной.
ЯЛВ: Умение гинеколога в возрасте держать себя в руках, пожалуй, не оставляет шансов для желающих выйти замуж за него, остаются только молодые. Шучу. Интересно, а жены гинекологов ревнуют сильнее, чем другие?
ЗИ: Да, некоторые ревнуют к тому, что происходит за дверями кабинета. Но хуже всего то, что эта ревность пытается найти рациональное основание, потому что если муж принимает каждый день до 22.00, то это положительно отражается на семейном бюджете. Мой друг, гинеколог с тридцатисемилетним стажем супружеской жизни, рассказывал мне, что в своей практике он сталкивается с разными ситуациями. Да у него и самого был случай, когда пациентка пыталась влезть к нему в постель (а дело, надо сказать, было на ночном дежурстве в больнице, когда на все отделение один врач), но он благополучно избавился от нее, тем более что она была пациенткой шефа и анализ показал наличие у нее трихомонады. Слышал я историю о другом гинекологе, который женился на значительно более молодой, чем он, медсестре. Но после двух лет супружества рассказывал, как его жизнь изменилась в худшую сторону: жена оказалась шопоголичкой и тусовщицей, с которой ему было трудно, потому что у него после дежурства сил хватало только на диван и телевизор.
ЯЛВ: Гинеколог, имеющий частную практику, хорошая партия, потому что он богат. Это еще один элемент, увеличивающий его привлекательность.
ЗИ: В этом много правды, но не будем сходить с ума. Однако всегда надо иметь в виду тот риск, который связан с женитьбой на молоденькой женщине. Один врач вернулся после долгого пребывания в африканской стране, и в Польше связался с очень молодой женщиной. Он помолодел, как мне рассказывал, на 20 лет, делал в постели со своей подружкой всё то, о чем раньше мог только мечтать. Переписал на девушку новую квартиру и все деньги. И тогда получил «пенделя». Попытался вернуться к первой жене. Не знаю, чем дело закончилось, но мы все ему очень сочувствовали.
ЯЛВ: То есть всегда надо иметь в виду финансовый аспект. С этим понятно, а вот что ты скажешь о гинекологах как любовниках: ведь они в силу своей специальности прекрасно знают все эрогенные зоны женщины?
ЗИ: Никаких научных данных на эту тему нет, но ты прав: женщины просто чувствуют, что гинеколог знает о них больше, чем они сами о себе. Случается, что исповедуются своему врачу, делятся с ним своими сомнениями. Рассказывают о своих отношениях с партнером, советуются, что и как в их жизни можно исправить. Узнают, как партнеры должны их «стимулировать», чтобы получать максимум удовольствия. А бывает и так, что схватят врача за руку и водят ею по интимным местам в поиске заветной точки (да еще с претензией, вы, дескать, врач, вы должны помочь).
ЯЛВ: Я-то думал, что по этой проблематике они больше разговаривают с парикмахером.
ЗИ: С парикмахером само собой, это традиция. Но ему не сообщают, как это происходит с гинекологом, всех физиологических подробностей половой жизни. А вот гинеколог — это как раз тот человек, с которым пациентки делятся всеми трудностями своей семейной жизни, рассчитывая на психологическую поддержку с его стороны в кризисной ситуации. Например, у пациентки два партнера или у ее единственного партнера появилась еще женщина, и тогда лавинообразно нарастают проблемы с ее здоровьем. При наличии многих партнеров частота и разнообразие воспалительных заболеваний выше. Если пациентка долго не может вылечиться от воспалительных процессов, то врач имеет право спросить о количестве партнеров у нее и наличии других связей у ее постоянных партнеров. Случается, что жена просит об отдельном рецепте для мужа. Потому что она не хочет финансировать лечение его и его возможной любовницы. Не менее серьезную поддержку гинеколог должен уметь оказать также в ситуации незапланированной беременности. В этом случае важно, что врач становится доверенным лицом, а это ко многому обязывает.