Я чувствовала себя так же, как они, и единственным различием между нами было то, что мне только что довелось посмотреть со стороны на мою собственную жизнь.
Карсон выбрал кабинку в углу и протянул мне меню. Когда он смотрел на меня, в его взгляде читалось явное любопытство.
— В чем дело? — спросила я.
Он слегка пожал плечами и покачал головой.
— Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду обедать с тобой, я бы посоветовал ему показаться психиатру.
Я засмеялась и погрузилась в меню.
— Я не знаю, хорошо я поступаю или плохо.
— Я и сам этого не знаю. Я хочу сказать, что ты никогда бы не пошла со мной на свидание так, как это случилось сегодня.
— Но ведь мы же были лучшими друзьями.
— Когда были маленькими, — уточнил Карсон, постукивая пальцами по столу. — Ведь много лет между нами не было нормальных отношений.
Мои щеки пылали, когда я вспоминала о своем поведении.
— Я была такой сукой.
— Ты не всегда была такой, — мягко возразил он.
Я смотрела на него сквозь полусомкнутые ресницы.
— Ты знаешь, чего я не могу понять? Почему ты так добр ко мне, после того как я относилась к тебе как последняя дура.
Глаза Карсона блестели в свете лампы.
— Я же сказал, ты не всегда была такой.
— Была и хорошей?
Он повел плечами, и мне показалось, что вытянуть из него какие-либо подробности не удастся. Может быть, я вообще никогда не была хорошей… Вдруг Карсон вздохнул и негромко сказал:
— Когда ты не была с Касси, а Марс находился в противостоянии к Юпитеру, ты становилась прежней.
Какое облегчение!
— Ничего себе. А какая я — прежняя?
Карсон улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. Несколько секунд он молчал.
— Когда моя мама… когда она умерла два года назад, ты пришла на похороны. Скотт тоже пришел. Конечно же, он пришел, но я не ожидал, что ты придешь. Твой отец тоже пришел, но ты была отдельно, сама по себе. А после, когда я вернулся домой, ты снова удивила меня.
— Удивила? — Я почти перестала дышать.
Он медленно кивнул.
— У нас в доме было полно людей. Друзей у мамы было много. А тебя, кстати, она любила. — Карсон улыбнулся одними уголками губ и снова углубился в меню. — Ты знаешь… ведь ты навещала ее. Еще до хосписа и когда меня не было дома, ты навещала ее. Не думаю, что ты хотела, чтобы я знал об этом, поэтому я никогда и не поднимал этого вопроса, но знал, что моя мама благодарна тебе… так же, как я. Понимаешь, после похорон я должен был где-то уединиться, чтобы подумать.
— И ты уединился в домике на дереве? — догадалась я.
— Да, — негромко ответил он. — Я не пробыл там и двадцати минут, когда ты вдруг возникла неизвестно откуда. Влезла в этот проклятущий домик. Не сказала ни единого слова, а просто сидела рядом со мной и…
— И что? — Мне казалось, будто я слушаю рассказ о ком-то другом, и этот рассказ меня растрогал.
Карсон откинулся назад, провел ладонью по подбородку.
— Ты просто обняла меня. Понимаешь, ну… на какое-то время. Ты так ничего и не сказала, а потом ушла. Об этом мы никогда не говорили. Иногда я спрашиваю себя, а было ли это на самом деле.
Мое сердце забилось чаще, напряженные мышцы, казалось, расслабились. Как приятно было слышать о том, что и в моей жизни были эпизоды, которые не вызывали стыда.
— Как мне жаль твою маму, Карсон.
Он снова кивнул.
— Вот видишь, я говорил, что ты не всегда была такой.
Поняв, что больше ничего мне от него не узнать, я окончательно расслабилась и снова посмотрела в меню.
— Когда это заведение называлось «Спиритфилдс», здесь подавали самых вкусных жаренных на гриле крабов в сыре. Мы со Скоттом буквально дрались из-за каждого кусочка.
Карсон резко выдохнул.
— Сэм?
Я смотрела на него, разинув рот. Откуда мне было об это знать? Я не понимала, как могла сказать такое.
Он не сводил с меня взгляда, а обрывки фразы словно повисли в воздухе. Я почти видела нас — моего брата и себя, сидящих в кабинке, такой, как эта. Перед нами стоит блюдо с тягучей смесью из жаренного на гриле крабового мяса и сыра, из которой мы стараемся выудить куски получше.
Меня охватило волнение. Я привстала со своего стула.
— Я же помню, как мы ели здесь со Скоттом.
— Сэм, это заведение уже много лет не называется «Спиритфилдс».
Я подтвердила это энергичным кивком, а затем широко улыбнулась.
— Я ничего больше не помню, но то, что помню, ведь это не пустяк?
— Это не пустяк.
Карсон улыбнулся, но взгляд оставался настороженным. До того как я собралась задать ему вопрос, к нам подошла официантка, чтобы принять заказ. И рассуждая о том, как хорошо, когда все хорошо с памятью, я боялась спугнуть удачу. Впервые за весь день я почувствовала, что начала контролировать ситуацию. Я решилась пообедать с Карсоном, смеялась над его шутками и рассказами о нашем детстве и отрочестве, сходила с ума всякий раз, когда наши взгляды встречались или руки невзначай соприкасались. Я была просто счастлива, когда пришло время снова садиться на мотоцикл, и Карсону не пришлось самому пристраивать мои руки вокруг своей талии.
Я справилась с этим легко, быстро и без его подсказок.
Когда мы приехали к дому Карсона, я поняла, что не хочу слезать с мотоцикла и возвращаться домой. Я как будто раздваивалась: наряду с прежней Сэмми возникла новая. Когда Карсон слез с сиденья и повернулся ко мне, я почувствовала, что проваливаюсь в ад.
Не говоря ни слова, он расстегнул ремешок моего шлема и осторожно снял его с моей головы. Я не видела его глаз, скрытых забралом. Мне хотелось поблагодарить Карсона за то, что он поехал сегодня со мной; сказать ему, что мне было хорошо, несмотря на причину, заставившую нас поехать домой к Касси, но все слова замерли на моих губах. Я смотрела, как он вешает шлем на руль мотоцикла, и чувствовала какое-то пьянящее головокружение. Я открыла рот, намереваясь сказать что-то, но странная тяжесть, затруднившая мое дыхание, буквально парализовала меня.
Положив руки на мои бедра, Карсон легко поднял меня с мотоцикла, опустил на землю, но не отошел, а остался стоять рядом. Его ладони по-прежнему удерживали мои бедра. Я вдруг почувствовала томление, желание чего-то, а чего именно — понять не могла. Щеки мои пылали. От ровного дыхания Карсона волосы на моих висках шевелились. Пульс участился. Я чувствовала себя так, как не должна была чувствовать, и понимала это. Подобное должно происходить с Делом, а не с Карсоном. Но сопротивляться своим ощущениям я не могла. Мой мрачно-серый мир наполнился яркими красками.