— И происходило это во времена, когда «батька» числился в союзниках красных? — предположил Гайдук.
— Да, что послужило прекрасным стечением обстоятельств. Поскольку получалось, будто службу я проходил на стороне красных.
— Замысел белой разведки ясен, — кивнул Гайдук. — Дальше?
— Получив новое задание, я сумел без труда, вместе с еще одним старым конюхом-махновцем, перейти в красноармейский обоз. Но и там, по моей просьбе, махновец этот стал называть меня не иначе как Гурькой, помогая тем самым создавать легенду, о самим Махно избитом «личном советнике». При этом, до самого выстрела в спину, старик оставался уверенным, что делает доброе дело, помогая мне избежать строевой службы у красных. Ну а потом очень кстати «подвернулось» ранение, а значит, и госпиталь, излечиваясь в котором я пережил крах черного барона Врангеля. Последнее же слово осталось за справкой, выданной начальником госпиталя на вполне законном основании…
— Что и было в свое время старательно проверено, — мрачно, как будто весь провал с проверкой Смолевского лежал на его совести, подтвердил майор, скомандовав при этом: — Всем вернуться к машине!
* * *
Серафима с дочерью уже ждали их во дворе, по ту сторону ворот, дабы не привлекать излишнего внимания и не вызывать вопросов у соседок. Как только грузовик остановился, женщины прощально прильнули друг к другу.
Майор и водитель метнулись к калитке, давая понять, что время для прощания истекло. Они забросили два чемодана и небольшую сумку с едой в кузов, сразу же помогли подняться туда и их владелице.
— Ты-то сама какое решение приняла? — сдержанно поинтересовался особист у Евдокимки.
— Пока что остаюсь, из города уйду с госпиталем.
— Только обязательно.
— Если попаду в окружение, стану партизанить. Карабин у меня уже есть. Пистолетом разживусь у какого-нибудь немецкого офицера.
— Нет, ты только послушай, Дмитрий, что она говорит! — склонилась над задним бортом Серафима. — Карабин у нее есть, а пистолетом она «разживется»! Кого я воспитала на свою голову и как я могу оставлять ее одну?!
— Сидеть! — упредил майор попытку Серафимы покинуть кузов машины. — Прекратить истерику! А ты, — обратился к Евдокимке, — перестань доводить мать своими фантазиями до инфаркта.
— Вот теперь-то она и начала проявляться, истинная сущность прозвища-фамилии Гайду» [16] , — не унималась Серафима.
— Но-но, попрошу не преувеличивать! Я ношу ту же фамилию, — ухмыляясь, напомнил ей особист.
— Да ну вас! — махнула рукой Серафима. — «Гайдуки», одним словом. Поступайте, как знаете. Я бессильна.
— Оставаться здесь на ночь не советую, — Дмитрий вновь обратился к Степной Воительнице. — Поскольку ночью немцы намерены высадить десант и на окраинах, наверняка развернется бой, тебе лучше находиться в охраняемом госпитале, вместе с остальным медперсоналом. Тем более что там ты понадобишься и как санитарка.
— Уже как медсестра, — с подростковым апломбом похвасталась девушка. — По совету нашего эскулап-капитана, я успела взять справку в училище об окончании двух курсов и о том, что во время учебы прошла медподготовку.
— Смотри, как бы на фронте не переквалифицировалась из педагога в медработники, — предупредил майор, уже направляясь к кабинке.
— Вообще-то я мечтаю стать боевым командиром, а не возиться с ранеными и больными.
— Господи, ну, зачем ты послал мне этого гайдука в юбке?! — взмолилась Серафима. — Знал бы кто-нибудь, как я устала от этого гайдуцкого характера! Родился бы сын, может, и смирилась бы, и даже гордилась бы им…
— Как ты, Евдокимка, уже поняла, — подытожил стенания Дмитрий, — мы с твоей матерью мечтаем только об одном — встретить тебя после возвращения живой и невредимой. А потому главная твоя задача — наш ты командарм и великий полководец — уцелеть. Все, мы уехали!
В нескольких километрах от города, на окраине какого-то хутора, Серафима увидела двух учительниц из своей школы. Они — одна с шестилетним внуком, другая с десятилетней дочкой — топтались у подводы, к которой возница с деревяшкой вместо правой ноги пытался приладить отвалившееся колесо. Опасаясь накликать на себя гнев деверя, Серафима все же постучала по кабинке, а когда машина остановилась, объяснила, в чем дело.
— Еще две учительницы, да к тому же с детишками — это уже убедительно, — неожиданно отреагировал майор. — Получается, мы везем в тыл работников народного образования и членов их семей. Для постов — как раз то, что нужно. Сдай назад, — приказал он водителю. — В машину их! Только быстро, быстро. Серафима Акимовна, — Дмитрий не обращал внимания на слова благодарности, расточаемые осчастливленными беженками, — с этой минуты вы у нас — старшая по кузову. Поддерживайте железный порядок; обычно у вас это получается.
Ночевали они в небольшой деревушке, в доме, недавно брошенном хозяйкой, оставшейся без мужа и перебравшейся к родителям в ближайший поселок. Тем более что, как объяснил хромоногий сосед, в округе бродит шайка дезертиров.
Этот селянин, представляясь, пояснил: «Если по-уличному, то меня все Унтером зовут. Из-за того, что в мировую до унтер-офицера дослужился. Для тогдашнего крестьянина это был высокий чин. Правда, к лычкам моим немцы тотчас же присовокупили осколок в ногу».
Майор поинтересовался у него про шайку:
— И много их там собралось?
— Да человек шесть их. Но мужики крепкие и бесшабашные. К тому же на вооружении у них — трехлинейка и берданка. Остальные — при ножах, вилах и прочем хозяйственном орудии. Но мечтают вооружиться по-настоящему, — «Унтер» выразительно прошелся взглядом по кобуре майора. — Узнают, что появились эвакуированные, — и тут как тут, добро ихнее «оприходовать» спешат.
— Следовательно, базируются они недалеко, а в селе у них имеются свои глаза и уши. Правильно мыслю, унтер-офицер?
— Сугубо фронтовой расклад, — подтвердил тот. — Здесь неподалеку урочище наблюдается, с тремя глубокими оврагами. Основной лагерь их, наверное, там. Хотя при нынешнем безвластии и по хуторам отсиживаться можно, прихода немцев дожидаясь. Вчера в нашей деревне на ночном привале находился какой-то батальон, так нападать на село дезертиры не рискнули. А сегодня — поди, знай. В центре, вон, целая колонна беженцев в себя приходит. А приближается к деревне шайка обычно по склону оврага, что как раз подводит к вашей усадьбе, так что…
— Колонну, которая в центре, сопровождает охрана?