— Идите, идите, ефрейтор, — тут же спохватился полковник, понимая, что не имеет права задерживать десантницу. — От имени командования полка выражаю благодарность за геройскую службу, — козырнул он в ответ на честь, отданную Гайдук.
На какое-то мгновение они сцепились взглядами, мысленно припадая друг к другу.
— Кстати, благодарность постараемся выразить письменно, на имя командира бригады, — уточнил новоиспеченный начальник штаба, демонстрируя, что к обязанностям своим уже приступил.
«Наверняка решил, что я прихожусь командиру полка каким-то родственником», — подумала Евдокимка, пытаясь простить капитану его вторжение в их прощальную минуту.
У входа в казарму она наткнулась на группку солдат во главе с сержантом Ворожкиным.
— Почему с вами только трое? — на минутку задержалась возле них Евдокимка. — Насчитывалось, помню…
— Двоих потеряли, — молвил сержант. Левая рука его была обмотана какой-то тряпкой вместо бинта. — Что обидно, уже при отходе. Немцы вдоль речушки прорвались…
— Помню. А почему здесь прозябаете? Бесхозными остались? Могу попросить командира полка Гребенина, чтобы…
— Мы еще там, в деревне, ничейными были. Наш отдельный автомобильный батальон почти весь погиб. Может, кто и выжил, да только где сейчас? А командиров точно нет. Словом, ваш капитан Корягин тебя уважает, поговори с ним, пусть и нас тоже в морские пехотинцы запишет. Воевали-то вместе.
— Таких гвардейцев — и не зачислить в морскую пехоту?! — уже на ходу обронила Евдокимка. — Непорядок!..
— Опять разгильдяйничаем, ефрейтор Гайдук? — упрекнул ее комбат, стоя перед поредевшим строем десантной группы. Он был явно чем-то взволнован. — Лично накажу!
— Ефрейтор Гайдук был задержан командиром стрелкового полка полковником Гребениным, — сообщил старшина Климентий, очевидно, расспросив об этом кого-то из бойцов. — Полковник благодарил сержанта за его снайперскую службу.
— К себе небось переманивал, — проворчал Корягин. — Скажи ему, что зря якорь травит! — и тут же подал команду: — Смирно, равнение направо!
Причина его волнения стала понятна, когда из «Красного уголка» вышел командир бригады полковник Савчук.
— Бойцы, морские пехотинцы, десантники! Любые потери, это — потери… — мрачно произнес комбриг, после того как Корягин зачитал перед строем списки погибших и попавших в госпиталь. Их десантная группа потеряла пятерых бойцов убитыми и шестерых — ранеными. — Однако командование корпуса и армии признало, что та сложнейшая задача, которая была поставлена перед вашей группой, выполнена. Причем блестяще, с минимальными для подобных операций потерями, — резко повысил он голос, как будто полемизировал с кем-то. Грузными шагами властного, но предельно уставшего человека, полковник дважды промерил длину шеренги десантников. Сейчас ему хотелось сказать очень многое из того, о чем он передумал за время, пока группа находилась в рейде. — Капитан Корягин, сегодня же, к вечеру, подать списки бойцов для поощрения! Кстати, вы с восхищением говорили мне о своем снайпере…
— Так точно. Ефрейтор Гайдук, выйти из строя. Вот он. Все время на острие, на самых опасных участках. Вывел из строя не менее взвода и вообще держал противника в страхе.
Полковник приблизился, взглянул в голубые глаза юного бойца, показавшегося ему совсем еще мальчишкой…
— Спасибо за службу, сынок. Ты — настоящий солдат… Представить к ордену Красной Звезды и к званию младшего сержанта!
— Служу трудовому народу, — негромко, срывающимся голосом проговорила Евдокимка.
— Во, братцы! Я же говорил, что Гайдук наш в маршалы метит, — не удержался Аркашин.
— Моли бога, чтобы он взял тебя, тараньку голопристанскую, в денщики, — вполголоса парировал Климентий.
Командир бригады пообещал всем участникам десанта сутки отдыха, а всему батальону — еще двухнедельную десантно-диверсионную подготовку.
Казалось, ничто не способно было помешать выполнению этого обещания, однако на рассвете следующего дня всю бригаду подняли по тревоге и бросили на километровую брешь, образовавшуяся после вечернего прорыва немецких войск. Никакой другой боеспособной части в такой близости от этой бреши попросту не оказалось.
Транспорта, чтобы спешно перекинуть к прорыву хотя бы один батальон в полном составе, тоже не нашлось. Поэтому капитану Корягину было велено посадить на уцелевшие машины и тракторный прицеп одну из своих рот, усилив ее бойцами из диверсионной группы, освобождавшей генералов, и отправить все это воинство на создание очагов сопротивления. Сдерживать противника требовалось до подхода основных сил.
Немецкая разведка, очевидно, донесла командованию, что впереди у русских никаких войск нет. Но, поскольку брешь оказалась неширокой, а фланговый огонь противника сильным, оно решило не развивать успех на главном направлении, а ударить по флангам. Этим-то моряки роты старшего лейтенанта Качина и воспользовались.
На подступах к бреши, в широкой долине, располагалось село Озерное. С одной стороны оно прикрывалось изгибом болотистой речушки, а с другой — серповидным озером. Село разделялось на три хутора, по два-три десятка домов в каждом; причем так, что основная часть его, с церквушкой в центре, находилась на возвышенности, господствовавшей над всеми окрестностями.
Кто-то из бойцов роты оказался родом отсюда. Поэтому еще в утренней дымке он помог расположить в каждой части села по усиленному взводу морских пехотинцев.
— Младший сержант Гайдук, — комроты взялся определить участие в этом бою Евдокимки. Они стояли у пристройки к руинам храма, который местный колхоз использовал в роли склада. Теперь же Качин решил приспособить его под свой командный пункт, предварительно заслав на колокольню наблюдателя. — Берете с собой рядового Крюкова, он из местных, из аборигенов, а также Таргасова, с его ручным пулеметом, Аркашина и Сожина. С этой группой выдвигаетесь на правый фланг, к окраине деревни, как можно ближе к полуразрушенному мосту, а значит, и к броду.
— Есть, выдвигаться! — охотно приняла задание Евдокимка.
— Скорее всего, немцы попытаются прорваться на этом участке. Поскольку вы уже прославились как снайпер, постарайтесь прореживать их еще на подходе к реке и во время переправы. Но, если враг прорвется основными силами, — тут же отходите. Место для засады поможет определить Крюков. Взвод старшины Климентия займет оборону по окраине деревни, то есть метрах в двадцати от вас.
— Есть там одно местечко, — тут же заверил «абориген» Крюков, приземистый увалень, в чьей фигуре никак не просматривались ни шея, ни, тем более, талия. Да и лицо его напоминало заготовку для маски, сварганенную нерадивым учеником бездарного плотника. — Там, у реки, стоит старый каменный барак. До недавнего времени он был общежитием животноводов. Теперь в нем уже вряд ли кто обитает, тем более что половину крыши разворотило осколком. Зато от общаги этой отходят два оврага: один, небольшой, — в сторону реки; другой, значительно длиннее, — в сторону села. Это — на случай отхода. Словом, держаться на такой точке можно. Нам бы еще парочку бойцов, потому как маловато нас…