Вжикнули молнии, в помещение хлынул поток снега, Рогов, пробиваясь через него, высунул голову на свет. От сердца тут же отлегло: во второй палатке происходили схожие события. Одно дело по радиопереговорам знать, что бурю они пережили, и другое – увидеть это самолично.
До полудня пришлось бороться с последствиями атаки стихии: чинили палатки, выкапывали оставленные снаружи сани. Они оказались под такими завалами, что не один час ушел только на поиски, и это с учетом того, что было известно, где их оставили.
К вечеру посланные в очередную разведку Грач и Толик вернулись с новостями: бездна, что тянулась слева, дальше сменяется чем-то другим. Похоже на подъем.
Толик уверял, что там не просто подъем. Скорее всего склон горы разрезала глубокая долина, тянущаяся в сторону вершины узкой дорогой. Но только на дне ее не асфальт, а лед.
– Вот это я понимаю… красотища… – нарушил тишину Грач.
Поспорить с этим утверждением сложно. Хоть Рогов недолюбливал зимние или схожие с ними пейзажи, но в данном случае правоту товарища не признать было трудно.
Толик не ошибся – понизу и правда тянулся ледник. Будто застывшая река в ущелье меж двух вершин-исполинов, он, начинаясь в снегах у подножия неприступной кручи, почти ровной линией тянулся далеко вниз. Так далеко, что терялся в дымке, непроницаемой для взгляда.
Когда-то, наверное, уступ пропасти был той преградой, с которой ему приходилось стекать вниз, образовывая застывший водопад. Было такое или нет – неизвестно. Если и было, годы сделали свое дело: вмороженные камни, увлекаемые движением льдов, пропахивали скалы, как лемеха плугов чернозем, постепенно и верно сглаживая ложе. И теперь та пропасть сошла на нет, лишь с двух сторон нависают стены, будто края колоссального бутерброда, надкушенного жадной пастью.
Наслаждаясь дивными видами, Рогов не забывал думать о прозаических, куда более важных сейчас вещах. Ледник – пока что единственный обнаруженный путь вниз, и найдутся ли другие – неизвестно. Так что хочешь не хочешь, а придется использовать подвернувшуюся возможность. Тем более что близкого знакомства с ним не избежать, ведь он перерезал путь.
Со спуском, похоже, особых проблем не будет. Да, местами, скорее всего, придется повозиться, особенно с санями, но таких преград, как та, возле руин, не предвидится. Далее тянется царство замороженной воды, на вид проходимое, но Рогов не доверял этой видимости. Смутно знакомый с особенностями высокогорья, он все же знал достаточно, чтобы опасаться открывшейся картины.
– Ребят, кто-нибудь вообще в курсе: ходить по ледникам можно?
– Можно, – ответил Влад. – Мне доводилось. Только надо осторожно.
– Трещины?
– И они тоже. Не везде и не всегда так уж опасны, но встречаются. Особо плохо, когда прикрыты сверху. Тросом надо обвязаться, как в начале делали, и так идти. От льда там только название, снег поверху, скользить не будем. Да не волнуйся ты, я все верно говорю. Вон Антарктиду вспомните – сплошной ледник ведь. Но там не только ножками ходят, но и на технике катаются. Все можно, если аккуратно. Ну и если не соваться в совсем уж гиблые места.
Киря указал куда-то в сторону:
– Кэт, ты, случайно, не такую статую видела?
Все обернулись. И правда статуя, причем рядом. Точнее, завалившееся изваяние десятиметровой высоты: человеческая фигура без ног и рук, вроде сильно вытянутого бюста. Когда-то, возможно, стояла вертикально, но сейчас сползла вместе с осыпью крупных камней ниже, в сторону ледника, перекосившись чуть ли не до горизонтального состояния. Не увидели сразу, потому что, подойдя к краю кручи, сразу засмотрелись на далекие красоты.
– Какой-то мужик в шлеме, – коротко описал увиденное Грач.
– Шлем как у витязей на картинах, – добавил Сережа.
– Такого памятника в нашем городе точно не было, – заметил Рогов. – Да и приветов от голубей на голове не видно.
– Ага, – согласился Киря. – Не наш это памятник – факт. Но рожа вроде человеческая, что немного радует. А то ведь могли и осьминога поставить, вот их я во всех видах ненавижу, а уж подумать, что они разумными могут оказаться, вообще тошно.
Беглый осмотр ближайших окрестностей позволил совершить ряд других археологических открытий. Похоже, на краю ранее располагалось какое-то каменное сооружение, ныне рассыпавшееся. Нашли еще одну статую, сильно поврежденную, несколько выточенных из камней фигурок, похожих на кегли метрового размера, и прямоугольный блок из сиреневого камня с валяющейся рядом чашей такого же цвета.
Что все это, для чего, чем было раньше – неизвестно. Одно очевидно: природа здесь совершенно ни при чем. Когда-то, возможно очень давно, сюда поднимались люди. И не просто так, интереса ради, а что-то здесь, на краю холодной кручи, строили. Вряд ли какие-нибудь дикари: подобным занимаются более-менее цивилизованные народности.
Хотя до самолетов и спутников они до сих пор не доросли…
– Может, раньше климат теплее был, и они здесь жили, – предположил Сережа.
– Все может быть, – согласился Рогов. – Предлагаю прямо здесь остановиться, место вроде безопасное.
– Может, вниз спустимся, там задувает поменьше? – спросила теплолюбивая Света.
– Не успеем, а в темноте без нужды лучше не ходить, тем более по такой осыпи.
Формально командира не было, но как-то само собой получалось, что Рогова слушали и именно от него ждали окончательных решений. Вот и сейчас более никто не стал возражать.
Две недели прошло с того дня, как Рогов в высшей степени внезапно сменил обстановку теплого офиса на лавиноопасный склон в затерянных неведомо где горах. И только сегодня он мог наконец сказать, что начал выбираться из неуютных мест. До этого лишь выжить кое-как пытался и бродил вокруг вершины вместе с такими же бедолагами в надежде найти выход, втайне даже от самого себя подозревая, что его не существует.
Выход какой-никакой нашли и теперь шагали навстречу неведомому будущему. Вниз. Не головой вперед к дну пропасти, а по близкой к безопасной тропе, оставленной неведомыми строителями. Неизвестно, когда были вырублены ступени в скале и для чего было протягивать лестницу к леднику, но находка этого сооружения оказалась очень кстати.
Правда, в каждой бочке меда хоть капля дегтя да найдется. Вот и здесь не обошлось без приключений: на середине спуска сломались одни из саней. С ними и раньше всякое случалось, но сегодня Федя только головой покачал, высказавшись в духе, что лошадь будет гуманнее пристрелить. Слишком уж наскоро их сделали, переделывать в таких условиях уже нет возможности. Пришлось разгружать.
С учетом того что Влада от части ноши освободили ввиду ухудшения самочувствия, на плечи оставшихся легла совсем уж бессовестная ноша. Да еще вторые, последние сани, добавили хлопот. Человеку по лестнице, пусть даже местами сильно заснеженной, спускаться просто, а вот им не очень. Вот и приходилось вручную перетаскивать через каждую сотню-другую шагов.