Он был крутым бойцом. Ржавой саблей рассаживал тяжелые гипсовые рамки, как яблоки. Получалось даже лучше, чем ему надо, потому что обломки продолжали лететь, куда я целился, не заметив сопротивления клинка [2] .
Три раза я попал в голову. Череп гудел, ржавчина со шлема облетала, обломок рамки застрял в пустой глазнице, но скелету было по барабану. Видно, его скрепляло что-то понадежнее резинового клея, а то бы я снес ему голову еще первым попаданием. Я перенес обстрел на тонкие скелетьи ноги, надеясь сломать полусгнившую кость, и стал чаще промахиваться. Мертвый воин рубил даже те рамки, которые летели явно мимо. Кажется, ему это нравилось!
Пока он расправлялся с рамкой, я успевал сорвать со стены еще две и отступить. Скелет напирал, я бросал следующую рамку. Так и держал его на расстоянии. Страха у меня убавилось, соображалка включилась. Куда идем мы с Пятачком? Я – на улицу за Гражданином Собакиным, скелет – за мной, и это неплохо, потому что мы уходим от Жеки. Совсем хорошо было бы заманить его в комнату Глафиры Африкановны, там окна на другую сторону, и не видно луны. Правда, и дверь там одна. Если скелет может подзаряжаться лунным светом, комната станет для меня ловушкой… Проверим?
Я метнул рамку вверх и в сторону. Скелет, вошедший во вкус, достал ее клинком в прыжке и приземлился в тени от простенка. Пошатнулся, но устоял на ногах и торопливо вышел под лунный свет. Так и есть, подзарядился!
Теперь вся картина ясна. В прошлое полнолуние скелет восстановил сдохший аккумулятор (или что там у него), и Жека увидел, как он шевелит пальцами. Ну и что же, что утром, а не ночью. Это в сказках нечисть замирает после первых петухов, а на самом деле кто знает! Вдруг для скелета важнее луна? Она и днем бывает на небе, только не видна из-за солнца… Сегодня скелет до самой полуночи только и мог, что скрестись в стекло. Слабый еще был. А как поднакачался лунным светом, сдвинул крышку гроба. Пять минут прошло, и он уже скачет, как баскетболист! А у меня болит коленка, рука устает бросать и рамки на стене кончаются.
Пора приводить в действие план «Б» – заманивать его к Глафире. Тем более что планов «А» и «В» у меня все равно нет.
Одну за другой я бросил в скелета три накопившиеся в руках рамки, сорвал со стены последнюю и побежал… на месте. Опорная нога почему-то заскользила назад, я грянулся на пол грудью, аж дыхание перехватило. Вскочить! Скорее! Нога опять уехала, это же осколки стекла от рамок разлетелись по всему полу, я и поскальзываюсь. А скелет уже совсем близко клацает по паркету пятками. Почему он босой, без сапог хоронили?.. Еще один шаг костяной ноги. Поскуливая от ужаса, я перекатился на спину, чтобы хоть видеть, когда он рубанет…
Хрясь! – сабля ударила в то место, где только что был мой затылок.
Трах-тарарах! – теперь на стекляшке поскользнулась костяная нога, и мой убийца рухнул рядом со мной, лицом к лицу.
Рука с воткнувшейся в пол саблей отвалилась и повисла на рукоятке, кости рассыпались по полу… и сразу начали стягиваться вместе. Как будто кто-то невидимый и очень быстрый собирал скелет заново. Далеко отлетевший позвонок подкатился, растолкал другие и встал между ними. Потом две пары ребер поменялись местами.
Я встал и, разинув рот, смотрел на этот мультик в 3D. А надо было хватать череп и прямо сквозь стекло выбрасывать за окошко!
Невидимка не дал мне времени опомниться, он работал со скоростью автомата, пекущего пончики: раз-два-три-четыре-пять – скелет зашевелился. Шесть, семь – стал подниматься. Когда обвисшая на сабле рука, дрожа от натуги, потянулась к своему месту на костяке, я драпанул.
Эх, если бы не Жека в мансарде! Бежал бы я до Глафириной комнаты. Задвинул бы дверь комодом, и пускай скелет бесится. Двери у купца дубовые, саблей не возьмешь. Правда, не запираются из-за пожарных правил, но мне и не надо. Скелет хоть и воин, а весит как сумка костей. Фиг он сдвинет комод, особенно если я упрусь со своей стороны.
Главное, что я для него случайный противник. Нет между нами ни родового проклятия, ни кровной вражды. Я подозревал, что как только скроюсь из виду, скелет обо мне забудет. Голова-то пустая, запоминать нечем. И тогда, как любой нормальный солдат, отставший от войсковой части, он пойдет искать своих.
Мое дело проследить, чтобы он искал в нужной стороне, то есть в любой, кроме той, где Жека. Поэтому нельзя прятаться, пока скелет бродит по музею. Надо изображать живую приманку – пускай лучше бегает за мной, чем за братом.
Я встал у входа в кабинет купца, попробовал, как ходит дверь. Петли были смазаны и подтянуты с тети-Светиной армейской аккуратностью, тяжеленная дверь поддавалась толчку пальца. Ну, подходи, мой костяной друг, я вас познакомлю: «Скелет, это Дверь. Дверь, это Скелет»…
У костяного что-то не ладилось. То ли сабля застряла в паркете, то ли потерянная рука не прирастала. Луну опять затянуло тучами, но сквозь дымку все же пробивался слабый свет. И скелет выглядел слабым. Возился в темноте, клацал пятками. Что же твои аккумуляторы не работают?! Потратил заряд, собирая разлетевшиеся кости?
Луна вспыхнула, как будто сдернули покрывало. Приободрившийся скелет легко выдернул из пола саблю и шагнул ко мне. Ну, подходи ближе, я готов!
Он сделал всего полшажка (дверью я его пока не доставал, мог только захлопнуть ее перед дыркой носа). Неуверенно поднял саблю… Я с опозданием сообразил, что клинком он дотянется, и не входя в комнату. Если только не прищемить дверью саблю в тот миг, когда она будет опускаться мне на голову.
Ох, не успею!
Бежать? Догонит!
Захлопнуть дверь, сейчас же, пока не рубанул? Нельзя, он ведь к Жеке пойдет!
Оставалось ждать удара. Либо он меня убьет, либо я дверью сломаю ему саблю, а еще лучше руку.
Я не сводил глаз со вздернутого ввысь клинка. Ржавчина с него пооблетела, когда скелет рубил гипсовые рамки, и обнажилась темная окисленная сталь со звездочками свежих зарубок. Всю жизнь буду их помнить: три в середине клинка и одна, самая большая, у кончика. Если бы скелет ударил оттуда, где стоял, то как раз кончиком и достал меня по голове. Была бы еще одна зарубка. Точно была бы. Сейчас я не понимаю, на что надеялся. Сабля легче двери, тренированный боец быстрее школьника. Он бы развалил меня напополам раньше, чем я успел дернуться.
Не развалил. Потоптался, опустил саблю и стал пятиться!
Я тогда не сообразил, что это моя верная смерть отступает, клацая костяными ногами. Огорчился. Эх, если бы он рубанул! А я дверью – р-раз! А сабля пополам – дзынь! А я распахиваю дверь и за руку его дерг! А сам дверью навстречу – тресь! А что останется, подмету в кулек, и десять Невидимок не соберут как было!