– Занна, ты помнишь, что ты чувствовала, когда твоих родителей не стало?
Она медленно кивнула:
– Как будто мир рухнул. Я была растеряна и очень, очень напугана.
– Так было и со мной, и с моей матерью, когда отца убили. И когда я об этом узнал, мой мир на самом деле рухнул. Мама этого не перенесла. Она заболела. Дети, бравшие у нее уроки, ушли. Она забрала меня к себе на родину, но там невозможно было найти работу. Она заболела по-настоящему, у нее нашли рак, который диагностировали слишком поздно. Думаю, она сама хотела умереть, чтобы снова быть вместе с папой.
– Боже мой… Ник…
В его словах Занна слышала голос загнанного в угол ребенка. Чувствовала, как ему больно от мысли, что он не справился, что он никуда не годен. Ее сердце совершило окончательную победу над разумом, и желание успокоить Ника стало непреодолимым. Как и желание простить его.
– Сколько тебе было, когда она умерла?
– Двенадцать.
– Значит, тебя взяли под опеку?
Он коротко кивнул. Об этих годах он не собирался рассказывать. Никогда.
– Я научился блокировать воспоминания, когда моя жизнь улучшилась. Много лет я о них даже не задумывался. Пока не увидел этот дом снова. Соседний дом, в котором жила одна страшная дама.
Занна ухмыльнулась:
– Да уж… Я тоже сначала считала ее страшной. Яркая личность, это уж точно. В жизни не встречала никого, подобного ей.
А Ник в жизни не встречал никого, подобного Занне.
– Я прилетел в Новую Зеландию по совсем иной причине, – признался он. – С воспоминаниями стало трудно справляться, они нахлынули так неожиданно. А сейчас я к ним готов. – Он сглотнул комок. – Готов отдать прошлому дань почтения. – Он посмотрел Занне в глаза. – Я не мог поделиться с тобой воспоминаниями. Они были слишком болезненными, слишком личными. И… я не знал тебя.
– Но теперь знаешь.
Занна очень нежно на него посмотрела. Последний раз он видел подобный взгляд, когда… Когда мама говорила, как сильно его любит. У него до боли сжалось сердце, и ему пришлось отвернуться.
– Ты бы рассказал мне, если бы я ни о чем не узнала?
– Я собирался рассказать обо всем сегодня. Не мог не рассказать. После того как ты поделилась со мной лондонской историей. Занна, я… Я не хотел причинять тебе боль.
Ник потихоньку начал в ней разбираться. В ее глазах вспыхнул огонек – значит, она увидела в его словах правду. По ее смягчившемуся лицу он понял, что ее доверие пошатнулось, но устояло. На этот раз. Он почувствовал, как напряжение потихоньку спадает.
– Что ты хочешь сделать, чтобы почтить свои воспоминания? Ты ради этого хотел купить поместье?
– Да.
Ник глубоко вздохнул и поведал ей идею музыкальной школы. Она стояла бы рядом с рекой и парком. Ветер разносил бы звуки музыки над крохотным клочком земли, где его родители когда-то были счастливы. Где он был счастлив. В парке можно было поставить красивую скамейку с их именами, и прохожие сидели бы и слушали музыку. Он рассказал ей о галерее, которую хотел бы сделать в фойе школы, чтобы отдать должное дому на улице Метросидеросов.
Он уже не помнил, когда успел взять Занну за руку. Или это она его взяла за руку? Не важно. Занна внимала каждому его слову, и у нее по щекам текли слезы, когда Ник наконец закончил.
– Ник, это просто чудесно! Мы с Мэгги так упрямо сражались за спасение нашего дома, потому что знали: если придет время, когда нас здесь не будет, на его месте может появиться нечто отвратительное вроде огромного отеля или еще одной многоэтажки. Но твоя идея с музыкальной школой… Именно она здесь и должна находиться. Да, Мэгги точно понравится. – Занна улыбнулась сквозь слезы. – Наверное, судьба заставляла нас сражаться просто потому, что это место предназначено тебе.
Было тяжело сглотнуть ком в горле. Тяжело дышать, когда у тебя давит в груди. Занна действительно все поняла. А он понял, что за это может ее полюбить. Это подарок судьбы. Ведь ничего страшного не произойдет, если не сообщать ей о том, что владелец многоэтажки – он сам?
«Не произойдет, – сказала ему голова. – Это может все изменить».
«Произойдет, – сказало ему сердце. – Это может все изменить».
Ее доверие не вынесет второго удара. Если бы она задала прямой вопрос, он бы ответил. Но сейчас слишком поздно. Скажи Ник еще что-нибудь – удивительное ощущение взаимопонимания исчезнет.
А вдруг Занна поймет, что покупка многоэтажки сильно все ускорила? Но в ее глазах зажегся новый огонек. Огонек возбуждения.
– Скоро приступим?
– Бумаги можно составить в понедельник. – Как легко было поддаться ее возбуждению и забыть о споре между разумом и сердцем. – Хотя… У меня есть кое-какие связи. За хорошие деньги кто-нибудь наверняка поработает в воскресенье.
– Я позвоню нашему адвокату, – сказала Занна. – Киту Уотсону. Мы знакомы уже тысячу лет, он нам много помогал. Давал советы, когда возникали проблемы с администрацией или на нас наезжали скорпионы. Он любит наш дом. Кит будет в восторге, когда узнает, что дом обретет новую жизнь!
– Как только договор купли-продажи будет подписан, мы дадим добро Питу. Если быстро оформить собственность, начнем сразу, как ты будешь готова.
– А что делать с вещами? Их придется куда-нибудь перевезти.
– Найдем пункт хранения. Наймем упаковщиков.
Но Занна покачала головой:
– Я сама все разложу. Мэгги нужны многие ее вещи, причем очень ценные. Например, старинные музыкальные инструменты. Я обещала сохранить их.
– Непременно.
Возбуждение било ключом. Перед ними открывалось блестящее будущее, их ждало множество удивительных событий. Обнаружив, что Занна на его стороне и они могут действовать сообща, Ник немало удивился. Он всегда был одиночкой, и это чувство локтя было ему в новинку. Ник хотел, чтобы она держала его за руку, когда они перережут ленточку на открытии музыкальной академии Брабантов. В глазах Занны он видел отражение своих собственных чувств.
Разговор кончился. Скоро наступит завтра, и они обговорят тысячу разных мелочей. Но сегодня они отпразднуют то, чего им предстоит добиться. Вместе.
Как бы ни было, слов все равно недостаточно. Есть лишь один способ показать Занне, насколько ему важно обрести человека, с которым он поделился сокровенным.
Он встал из-за стола и повел ее наверх.
Конечно, он не мог впустить незнакомого человека в ту часть души, которую прятал целую вечность, даже сам от себя. Разве можно его обвинять, если он защищался?
Но вот он впустил ее. Он ей доверился.
И наверное, именно сейчас Занна по-настоящему смогла довериться своим инстинктам. Довериться ему. Довериться наследственной мудрости, которую поколения ясновидцев передали Мэгги.