– А почему у тебя, дорогой, зеленая изолента к башне приклеена? – поинтересовался Верблюд, подъехав к «Осе».
– Это не изолента, – пояснил Антон. – Просто на компьютере зеленый цвет делают прозрачным и вместо него накладывают какой-нибудь спецэффект.
– Какой еще спецэффект? – не понял Бульдозер.
– Ну а я почем знаю? – Антон хмыкнул. – Например, отсветы от стрельбы «Сестричек».
– О, шайтан… А зачем? – удивился Верблюд.
– Так у него пушка не стреляет! – догадался Бульдозер и загоготал.
Антон почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
– Лева, это правда? – холодно поинтересовался Босс; под траком его «Тирана» хрустнул и взорвался на осколки монитор Чупачупса. – Ты выехал на танке, на котором вместо пушки – муляж? И у остальных тоже муляжи?
– «Арена смерти», блин! – ехидно процедил Бульдозер.
– Очень смешно, пацаны, – пробурчал Антон. – Где, кстати, Хныка?
– Убили Хныку, – сказал Верблюд.
– Как это случилось? – торопливо спросил Антон.
– Да нашли его в петле, служба безопасности заключила, что это – суицид, – сказал скучным голосом Босс.
– Ага, но перед этим он в натуре дал себе в морду! – дополнил Верблюд.
– И написал на бумажке, что он больше не имеет морального права работать на московскую корпорацию, – сказал Бульдозер. – С детскими ошибками написал – филолог, блин.
– Похоже на след «Салонафтагаза», – сообразил Антон. – Или же кто-то их подставляет.
– Похоже, нас сливают, – сказал Босс. – Всю роту. А может, даже весь «Дозор».
– Слушай, как можно так, а? – возмутился Верблюд.
– Распоясались мы, потому и сливают, – назидательно высказался Антон. – Корпораты чуют, что нас все труднее удерживать под контролем. К тому же мы видели, что они понастроили на Южном Побережье. Меньше народу – больше кислороду. Впереди кризис, и от неудобного балласта нужно избавляться.
– Хорошо, что ты это сам сказал, Лева, – отстраненно проговорил Босс.
Бабахнула «Шарки», «Осу» тряхнуло, и на пульте Антона вспыхнул красный огонек, сообщая, что танк лишился правого трака.
– А это что за наезды, пацаны?! – возмутился Антон, заглушив аварийную сирену, которая противно тявкала прямо над ухом.
Дуло «Рельсы» командирского танка уставилось в башню «Осы».
– Нам приказали зачистить эту арену. Всех порешить… Всех – сечешь, братуха? Ты сам загнул о неудобном балласте. Так что не обостряй, не стоит.
Антон усмехнулся. Ломаная линия его пути так и норовила вывернуться очередным неожиданным поворотом.
– Кто же отдал такой приказ?
– Дональд Макаров, Левик. Он сейчас на Луне: строит всех, командует направо и налево. Взялся порядки наводить. Сказал, что первым делом прикроет лавочку «Арены смерти», надоела ему эта полулегальная вольница.
– Вот это он загоняет… Только вряд ли вы зачистите меня с остальными. Мы ведь друзья.
– Задание шефа, Лева, – ответил Босс. – Всех – значит всех. Мы и так не на самом хорошем счету, так что придется отрабатывать кредит доверия.
– Кто-то убил Хныку, вы убьете меня, а потом уберут и вас. У меня, кстати, пушка не работает, я не могу защищаться. Не стыдно? Не по понятиям ведь…
Бульдозер хмыкнул, Верблюд что-то пробурчал на своем языке, а Босс просто молчал. Пока длилась пауза, Антон продолжал искать Веру. За свою жизнь он особенно не беспокоился, но время потянуть бы не мешало, ведь Вера могла спрятаться где угодно, она же – как тростинка, в любой порт шмыгнет, в любой люк – и будет такова.
– Бульдозер, Верблюд, – пора кончать с этим борделем. – Башня «Тирана» повернулась в сторону административно-технического корпуса. – Арена должна быть реальной – смертельной, а не такой, как это кинцо со спецэффектами.
Грянули два залпа, снаряды «Шарки» пробили тонкую стену из гофрированного металла и взорвались внутри пристройки. Взрывная волна ударила во все стороны, ломая декорации. На одной из камер «Осы» повис полосатый носок Чупачупса. Включилась следующая камера, и Антон увидел, как рушится собранный на сырую нитку из фанеры и пенопласта «ядерный реактор». За облаком дыма и пыли проступил силуэт «Лиса». Зло лязгнул «Рельсотрон» Босса, и «Лис» качнулся, словно под порывом ураганного ветра.
– Остался еще один, да, Лева? – поинтересовался командир. – Ну, не считая тебя.
– Всегда мечтал поучаствовать в «Арене смерти». – Бульдозер принялся толкать подбитую машину носом, из дыры в борту «Лиса» лилось струей, точно кровь из раны, машинное масло. На полу масло загоралось, и на траках Бульдозера плясало пламя. – Это здорово, когда мечты сбываются.
– Вы охренели, пацаны, – сказал, скрипя зубами, Антон. – Вы – маньяки, чокнутые сукины дети…
– Да брось, брат! – добродушно отозвался Верблюд.
– Это Лева из зависти обзывается, – предположил Бульдозер. – Потому что у него теперь пушка – как стариковская мошонка – только для вида.
– Да-а… – мечтательно протянул Верблюд. – Сейчас бы нашему Леве пожарку, он бы заставил этих бесов плясать на углях!
– Слышь, а посмотри за вагончиками! – предложил Бульдозер. – Там как раз один танк поместится.
Из дыма вышел человек и без страха направился к танкам, на ходу приводя в боевое положение гранатомет РПГ-30 «Крюк». Лицо его скрывал слой сажи, и одежда была черна. Антон услышал, как Бульдозер буркнул: «Обоссаться…» Танкистов пробрало: столько было нечеловеческой целеустремленности в отчаянном малом с гранатометом.
– Это же киборг, поимей меня, шайтан! – воскликнул Верблюд, разворачивая башню.
Брюки человека сгорели до колен, и в свете пламени было отчетливо видно, как блестит металл. И только по этим железякам вместо ног Антон узнал в мужике с гранатометом Вольдемара. Узнав, он подавил желание врубить матюгальник и крикнуть сэнсэю, чтоб тот убирался, пока может…
Или уже не может?
Или огненная мышеловка захлопнулась, и все, кому не удалось улизнуть сразу, уже обречены?
А затем Антон почувствовал, точнее – не почувствовал, а понял, что нужно делать, причем – на уровне рефлексов, без рассусоливаний и прочих чайных церемоний.
Он переключил скафандр на высший уровень защиты. Тугие псевдомышцы обхватили танкиста, точно желудок удава, образуя живую броню. Под шлемом зашумел баллонный воздух.
Одновременно Антон открыл люки «Осы». Поскольку снаружи и внутри танка давление было одинаковым, компьютер распечатал шлюз, ни разу не матюгнувшись. Антон одним движением выпрыгнул из кабины. Под ногами текли огненные ручьи; скафандр, конечно, выдерживал температуру лунного дня – до плюс ста пятидесяти градусов, но здесь было открытое пламя и смесь самых разных газов, а на их воздействие защиту уже не рассчитывали. На счету была каждая секунда. Даже меньше – доли секунды.