Артем подал знак, и к Джану подошел Бовик, протягивая ему фотографию опера:
– Узнаешь?
– Э-э… – поплыл Джан. – Н-нет…
– Это капитан Горшин, ты ему передал заказ на меня и на Сергила. Ты нас заказал, и нас «приняли»… Ты готов ответить за свой «косяк»?
– Э-э… Не знаю я никого Горшина!.. – Джан в клятвенном порыве приложил руки к груди.
– Я не спрашиваю, знаешь ты «мусора» или нет, я спрашиваю, зачем ты подставил меня и Сергила?
– Я… Я не подставлял!
Артем подал знак, и Батый, одной рукой схватив Джана за шею, другой вонзил ему нож в спину. Джан дернулся, с ужасом выпятив глаза, тело его выгнулось дугой.
– Спокойно, пацан, спокойно! – приговаривал Батый, продолжая удерживать жертву в своих медвежьих объятиях. – Сейчас я поверну клинок и перережу позвоночник. Начинать?
– Не-ет! – простонал Джан.
– Давай, говори! – подстегнут его Батый. – Кровь хлещет, времени мало…
– А если скажу?
– Будешь жить, – кивнул Артем.
– Это Сергил тебя подставил!
– Зачем?
– Темкин к нему подъезжал, разговор был. Он ему реально завез, чтобы он тебя удержал… Ну, чтобы ты его не искал… – проговорил Джан.
Силы покидали его, но он крепился, стараясь сохранять равновесие. Одно неосторожное движение, и все…
– Значит, Сергил придумал, как меня остановить?
– Ну да, типа, государственные интересы. Типа, менты покоя тебе не дадут…
– Батый снимет тебя с ножа, Джан. И кровь остановим. И отпустим тебя на все четыре стороны. Но сначала ты расскажешь мне все, что знаешь про Сергила.
Джан достоин был смерти – как за подставу, так и за предательство. Но Артем решил его пощадить. К Сергилу этот черт уже не сунется, потому что сдал его с потрохами, а сам по себе он не опасен. Но если эта падла случайно попадется ему на глаза, он за себя не отвечает…
А с Сергилом у него будет особый разговор.
Артем не строил иллюзий насчет Сергила, он знал, на что способен вор, но не думал, что Сергил поступит подло по отношению к нему самому. А именно так вор и поступил…
Поезд с шумом обрушился на железнодорожный мост, над головой грохотали вагоны – Артем не видел какие, пассажирские или товарные. Он, казалось, вообще ничего не замечал, стоял под мостом и смотрел на Сергила. Грохот проносящихся вагонов оглушал, но не мешал вести разговор. Наконец поезд промчался, и от нахлынувшей вдруг тишины зазвенело в ушах.
– Зачем? – спросил Артем.
– Так надо было, – стараясь сохранять выдержку и спокойствие, произнес Сергил.
– Кому надо было? Тебе?
– Ты сам во всем виноват.
– Я?!
– «Экспоруд» был под моей «крышей», а ты влез. Викторова на «лавэ» выставил, Дарину поднял… Это мое «лавэ» было, а ты его поднял. Я же ничего тебе не сказал…
Артем кивнул. Экспорт железной руды за кордон организовал Темкин, в этом его заслуга, не вопрос. В замах у него был некто Викторов, который по-тихому вывел из оборота почти миллион долларов, сумасшедшие деньги для девяносто четвертого года. Темкин в ус не дул, и если бы не Дарина, Викторов и сам бы экспортировался с этими деньгами за кордон. Но Дарина вмешалась, вычислила «крысу», Артем отбил у него украденные деньги. Он отбил, хотя этим должен был заняться Сергил.
– Я тогда тысяч сто в деньгах потерял…
– Это не оправдание, – покачал головой Артем.
– «Экспоруд» под моей «крышей» был, а ты с Дариной крутил, – скривился Сергил.
– И что, она отказалась от твоей «крыши»?
– Все к этому шло…
– Кто тебе сказал? Сам придумал?
– Не надо со мной в таком тоне, – поморщился старый вор.
– Тебе Темкин долю предложил. Жирный кусок. Ты не смог от него отказаться… Сколько там было? Много?
– Много.
– Много и сразу… Ты не устоял. И кинул меня.
– Не тебя кидали, Есаул, а Дарину. Она барыга, с ней так можно. Если бы она была под твоей «крышей», но Дарина всего лишь твоя баба…
– Если ты такой правильный, почему со мной не поговорил? Мог бы подъехать, поговорить. Но не подъехал. И не поговорил. Ты знал, что я тебя не пойму, знал, что я буду искать Темкина, поэтому и подпряг «ментов».
– Ну, ты тоже ментов под свои дела подпрягаешь, – глянув куда-то в сторону, сказал Сергил.
– Ты попутал, бродяга, – хищно сощурился Артем. – Я подпрягаю ментов под лохов, а ты подпряг их под меня, под законного вора. Улавливаешь разницу? Ты хорошо знаешь, что за такие дела бывает.
– Я не должен был этого делать, – сдался Сергил.
– Ты поимел с Темкина, сколько ты отстегнул со своей доли в «общак»?
– Нисколько.
– Почему?
– Там было пять «лимонов», как бы я объяснил, откуда такие деньги?
– А надо бы объяснить, люди должны знать.
Сергил с трудом оторвал взгляд от земли, через силу посмотрел на Артема. Он не молил о пощаде, но об этом просил его взгляд. Он не хотел, чтобы Артем выносил его грехи на воровской суд. Но при этом прекрасно знал, с кем имеет дело. Знал и понимал, что Есаул не может простить его. Не тот он человек, чтобы спускать на тормозах сучьи дела. Но в любом правиле существует исключение. Только стоит ли его делать?
– Я помню нашу первую встречу, – сказал Артем. – Тогда я был никто, и звали меня никак. Но уже тогда со мной была Дарина. И ты ее хотел.
– Хотел, – кивнул Сергил.
– Но ты нас не тронул… А потом Дарина сама подошла к тебе. Я мотал срок, а она искала у тебя защиты. Ты и тогда ее не тронул. И потом у тебя была возможность воспользоваться ее слабостью, но ты не сделал этого. Почему?
– Потому что она была твоей бабой.
– Она и сейчас моя. И ее кинули.
– Она сама мужа кинула, – скривил губы Сергил. – В черное тело мужика загнала. Он терпел, но не стерпел, сорвался.
– И ты его поддержал.
– Я с ним договор заключал, а не с Дариной. Правило у меня такое, с бабами дел не иметь…
– Это все слова, Сергил. По факту ты меня под ментов подставил. И по «общаку» к тебе претензии… Но я перед тобой в долгу, Сергил Гурамович. Ты не раз мне помогал, не раз меня выручал… Ты знаешь, как я к тебе отношусь… Может, замнем это дело?
– Ну, было бы неплохо, – выдавил вор.
– Ты сдаешь мне Темкина, снимаешь в «общак» со своей доли, и мы расходимся миром. Как будто и не было ничего.
– Ну, в «общак» – это само собой… – заскрипел Сергил. – А где Темкин, я не знаю…