Дверь тяжелая, стальная, прочная – кувалдой не вышибешь. Но Артема это не смущало. Замки сложные, но ключи к ним подошли. Дверь открывать не стали. В таких делах спешка хороша только при ловле блох. Кранец нашел за щитком провод сигнализации, аккуратно перерезал его. Сказал, что этого хватит, но на всякий случай они спустились вниз. Прошло полчаса, но менты так и не появились.
И сигнализация не сработала, когда они открыли дверь.
– Старая система, – сказал Кранец, осматривая хату. – Сейчас на разрыв ставят… Может, и «лавья» здесь нет? – и повел носом, как собака-ищейка.
Кранец – опытный «домушник», нюх у него на деньги.
Он и в сигнализации разбирался, и сейф мог средней сложности вскрыть. Но делать этого не пришлось. Не было в квартире никакого сейфа. Тайник обнаружился под унитазом.
Сначала Кранец обшарил все в ванной, затем заглянул в туалет, обследовал кухню. Снова прошелся по этому малому кругу, забыв о двух богато обставленных комнатах. Не подвел его воровской нюх. Он открутил крепления, снял унитаз, затем плитку под ним, и Артем увидел просматривающуюся через прозрачный пакет зеленую стодолларовую купюру.
– Учись, молодой! – оживился Кранец.
Артем усмехнулся. Он хоть и молодой вор, но уважаемый, на положении. Для того же Кранца он в авторитете. И все-таки «домушник» прав, он еще молодой, сам бы эту хату не выставил.
Из тайника они одну за другой вытащили тридцать пачек, по десять тысяч долларов в каждой. Триста тысяч долларов! У Артема захватило дыхание. Он отродясь не держал в руках столько денег. Двести тысяч он отдаст Дарине, свою долю поделит напополам с Кранцом, десятку отвалит на «общак», и у него останется сорок штук «зеленью». Да он, считай, озолотился!
Он сгрузил деньги в сумку, направился к двери.
– Ты куда? – удивленно окликнул его Кранец.
– На выход.
– Думаешь, это все? Нет, браток, я чую этого карася! Он яйца в одной корзине держать не будет!
Кранец не ошибся. За гарнитурной стенкой в гостиной обнаружился встроенный в стену сейф. Он его учуял, поэтому не поленился отодвинуть шкаф. Сейф открывался ключом, которого у них не было. Но вор достал отмычки, примерился.
– Это не медведь, это медвежонок, мои пальчики с ним поговорят, он все поймет… – бормотал Кранец, нащупывая в замке «момент истины».
И нащупал его, об этом известил щелчок в замке, после которого дверца открылась.
В сейфе они нашли еще двести пятьдесят тысяч. На этом все и закончилось.
Артем посмотрел на часы. До конца рабочего дня еще есть время. Он успеет и с Кранцом рассчитаться, и деньги спрятать, и обратно к дому вернуться. И еще надо бы с Дариной переговорить…
«Опель» резво шел по ночной Москве, следуя за таким же подержанным, но более крутым по рангу «Мерседесом».
Похоже, просчитался Кранец, возможно, были у Викторова схроны, до которых они не добрались. Из дома этот гад вышел со спортивной сумкой, которую положил на переднее сиденье своего «Мерседеса». Быстро положил, но трепетно и еще по сторонам осмотрелся. Ментов он вызывать не стал. А как объяснить потом, откуда у него взялось столько денег. Тот же Темкин мог обвинить его в «крысятничестве», а Сергил – предъявить и спросить по полной. Похоже, Викторов решил смыться с остатками денег, поняв, что его квартиру выставили не просто так…
«Мерседес» выехал из Москвы в сторону Питера. Хотел бы Артем знать, куда бежит «крыса». Для этого он и шел по следу…
За Солнечногорском Викторов свернул с дороги в какой-то проселок, «Опель» последовал за ним, но тут же остановился. Оказывается, беглец съехал с дороги только для того, чтобы отлить в кустах. И непонятно, зачем он это сделал. Ночь, темно, можно было сделать остановку прямо на обочине.
Но, как оказалось, Викторов боялся преследования, поэтому хотел раствориться в придорожной темноте. Хотел, но не смог. Увидев свернувшую за ним машину, он сиганул в кусты, но громила Ревень в два счета догнал его.
Артем заглянул в машину, вытащил из машины сумку, поставил ее на капот, заглянул внутрь. Деньги. Куча денег. Тысяч триста-четыреста. Значит, не смогли они с Кранцом выпотрошить всю квартиру.
– Я тебе, падла, ноги вырву, будешь тут бегать! – грохотал Ревень.
Он с легкостью оторвал Викторова от земли и швырнул на землю – прямо под ноги своему молодому боссу.
– Что это такое? – грозно спросил Артем, протягивая сумку Викторову.
Надо было видеть, с какой жадностью тот вцепился в нее.
– Ничего!
– Ничего? – Артем ударил его ногой по спине и вырвал сумку. – Если ничего, тогда это наше!
– Это мое!
– Это не твое, это Темкина «бабки»… «Крыса» ты, Виталик! Знаешь, что с «крысами» бывает?
– Это не мое! Я верну! Я как раз ехал, чтобы вернуть!
Артем выразительно посмотрел на Ревеня. Пусть начинает. «Крыса» должна получить реальный урок…
Есаул достал из кармана одну пачку денег, положил ее на стол, достал вторую, третью…
– Что это? – заинтригованно, но с видимым равнодушием спросил Сергил.
– Сорок тысяч «бакинских». Это с нашей с Ревенем доли.
– Нехилая, видать, доля. – Сергил сгреб деньги в ящик стола, не считая.
– Пятьсот пятьдесят тысяч взяли. Две трети ушло к Темкину, остальное – наше. Все, как договаривались.
– Пол-лимона? Не слабо «крыса» нахапала! – Судя по его взгляду, Сергил уже жалел, что не отговорил Артема от этого дела в свою пользу. Так бы он сам львиную долю поимел. Он бы львом тогда себя чувствовал, а сейчас казался самому себе овечкой, которую выпустили на выщипанный луг травки пощипать.
– Это еще не все. В машине триста шестьдесят штук. Остатки роскоши.
Артем рассказал, как сел к Викторову на «хвост», как взял его за жабры.
– Эти деньги мы не обговаривали. Это ваши с Темкиным деньги. Темкин под твоей «крышей», значит, «крыса» вас, Сергил Гурамович, кинула. Викторов с вашими деньгами свалить хотел, вам эти деньги делить, а не мне…
– Ну, это правильно, – повеселел Сергил.
– Я думаю, эти деньги пополам нужно разбить.
Артем думал не о лоховатом Саше Темкине, а о Дарине. Ее нельзя кидать, и Сергил должен это понимать. Артем сам играет по правилам, и ждет того же от других…
– Пополам, – кивнул вор.
– С «крысой» поговорили, он все понял и больше так не будет, – усмехнулся Артем.
– Кому это интересно? – фыркнул вор.
– Я знаю, зачем вы подъезжали к Темкину, вы наводили мосты за кордон. Викторов знает все ходы и выходы, он мог бы двигать ваши дела…
– Я навел мосты, – озадаченно наморщил лоб Сергил.