– Повезло? Я не знаю, кто вы, мисс, и что он вам там наговорил, но этот человек ничего не делал в течение тринадцати лет. Я не должен потакать ему только потому, что он вдруг решил прикинуться примерным отцом. А теперь, прошу, оставьте меня в покое.
– Но ведь…
– Все, хватит! – Мэтт не хотел его выслушать. Что бы ни говорила Хлоя, это только заставит мальчика еще больше отдалиться.
Но девушка не собиралась сдаваться. С горящими глазами она схватила Йена за руки и взволнованно заявила:
– Иди за ним! Расскажи ему обо всех праздниках, на которых ты был. О том, что был на выпускном. Он должен знать!
– Он не хочет меня слушать.
– Тогда заставь его!
– Как ты себе это представляешь? Связать его по рукам и ногам?
Разве она не понимает, что он пошел бы и на такое, если бы был уверен, что это поможет. Йен все испортил, окончательно и безвозвратно. Все, что ему оставалось делать теперь, – это вернуться домой и все переосмыслить. Понять, как исправить то, что он разрушил.
Йен наблюдал, как его сын с друзьями направляются к соседнему зданию. Ему показалось, будто Мэтт оглянулся, застыв в дверном проеме, но на самом деле он просто придержал дверь, пропуская друга, прежде чем войти самому.
– Джек меня предупреждал. Он говорил, что мне следовало быть более осторожным, более терпеливым.
Но Йен не послушал его и теперь, вероятно, больше никогда не увидит сына. Одна мысль о том, что он больше никогда не услышит голоса Мэтта, чуть не разорвала его сердце на куски. Что же он наделал? Теперь у него не будет возможности извиниться перед сыном.
Хлоя все еще не опускала руки. Она ходила взад-вперед, и стук ее каблуков отражался громким эхом от асфальта.
– Ты должен пойти за ним! – повторила девушка. – Это просто несправедливо, что мы проделали такой путь ради того, чтобы уехать ни с чем. Скажи мне, что мы не сдадимся.
– Ради бога, Хлоя, ты замолчишь или нет? Мы не можем ничего сделать! – закричал Йен. – Это мой сын! Не надо думать, что он такой же, как и ты. Что он так же, как и ты, мечтает о том, чтобы его отец извинился перед ним. Решай проблемы со своим отцом как хочешь, но не проецируй их на наши с Мэттом отношения!
– Просто не могу поверить, что ты это сказал. – Хлоя выглядела так, словно ее ударили по лицу.
Он знал. Знал, что рано или поздно монстр внутри его причинит ей боль. Именно поэтому ему надо было держаться от нее подальше.
Снова начался ливень. Хлоя стояла и смотрела, как Йен идет прочь. Горькие слезы текли по лицу, смешиваясь с каплями дождя.
– Я думала, ты другой, – прошептала она.
Он должен был остаться и сражаться за своего сына до конца.
Она догнала его, и они сели в машину. Йен тупо уставился на руль.
– Я же говорил, что я мерзавец, – наконец сказал он.
– У тебя был тяжелый день. Такое со всеми случается. – Хлое пришел на ум лишь стандартный, банальный ответ. «Надежда еще осталась», – подумала она, когда Йен рассмеялся в ответ.
– Надо было мне слушать Джека.
– Ты сам сказал, что некоторые вещи нельзя объяснить в письме. И ты не единственный, кто счел идею приехать сюда хорошей.
– О, это точно, – протянул он.
– Что это значит? Ты ведь не винишь во всем меня?
– Не стоит так много на себя брать. Ты всего лишь подтвердила то, что я хотел услышать.
Хлоя медленно сняла шарф с шеи. Шерсть была влажной от дождя.
– Что ж, приятно слышать.
– Прости, мне очень жаль…
О чем он сожалеет? О том, что обидел ее?
– Не сомневаюсь.
Йен дернул за ручку переключения передач:
– Пора ехать. Впереди долгий путь.
Почти всю обратную дорогу до Нью-Йорка они молчали. Йен не произнес ни слова, а Хлое было слишком больно и обидно. Она смотрела прямо перед собой на дорогу. Несколько раз она все же украдкой посматривала на Йена, но он казался полностью погруженным в свои мрачные мысли. Ей было больно видеть его таким. Хлоя изо всех сил старалась убедить себя, что он повел себя так грубо только из-за неудавшегося разговора с Мэттом, но так и не смогла. Если он так быстро сдался, когда дело касалось его сына, то что уж говорить о ней…
Наконец они подъехали к ее дому. Хлое хотелось поскорее выбраться из машины.
– Дом, милый дом, – тихо произнесла она. – Прости, что не составила тебе компанию на эти выходные.
Йен ответил какой-то стандартной фразой, но Хлоя не расслышала его слов. Внутри у нее все болело. Но она ни за что не покажет ему это.
– Я увижу тебя завтра в кофейне? – спросил он.
– Конечно.
– Спокойной ночи, Кудряшка. – Йен провел пальцами по ее щеке.
Еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, Хлоя вышла из машины.
Поднимаясь на лифте, Хлоя старалась думать только о плюсах. Она наконец сможет переодеться и высушить волосы своим собственным феном. Ей не придется спать в дурацкой рубашке Джозефа. Одной ночи ей хватило сполна. Она думала обо всем, о чем угодно, только не о Йене.
Йен… Как бы ей хотелось снова уснуть в его крепких объятиях… Хлоя ругала себя за излишние сантименты. Он перенес сильное потрясение, и вполне естественно, что он держится отстраненно. Только избалованная эгоистка будет в такой момент думать о себе. Но тем не менее он так холодно с ней попрощался… А что, если ей и правда нужно отдохнуть от отношений?…
Двери лифта открылись, и Хлоя вышла на своем этаже. На полу рядом с ее дверью сидела Кларисса. Она подняла на подругу красные от слез глаза.
– Прости, что не звонила, – принялась оправдываться Хлоя. – Телефон разрядился.
Клэр трясло как от озноба. Хлоя не на шутку перепугалась.
– Что случилось? С тобой все в порядке? – Страшная мысль пришла ей в голову. – Боже, неужели…
Из глаз Клариссы покатились слезы, и она произнесла дрожащим голосом всего три слова:
– Том бросил меня.
– Ох, дорогая, не может быть! – Хлоя упала на колени рядом с подругой и крепко обняла ее.
Как только Клер немного успокоилась, они зашли в квартиру, и Хлоя усадила ее на диван.
– Я немедленно позвоню Делии, – заявила она. – Такие вопросы лучше решать втроем, как и всегда.
– Нет, не надо, – ответила Кларисса. – У нее сейчас самая важная неделя перед свадьбой. И я не хочу ей все испортить своими дурными новостями.
– Так что произошло? Почему Том тебя бросил?
– Он сказал, что встретил эту женщину на работе, она тоже биржевой маклер, и между ними внезапно «проскочила искра». Он сказал, что она понимает его лучше, чем я. По крайней мере, кажется, он объяснил все именно так. Честно говоря, я почти не слушала его.