– А ты?
– Ты же знаешь, это не мой стиль. Была бы я аморальной девчонкой, другое дело.
– А ты постарайся.
– Ах, котик, я хочу тебя, хочу твой… – Схватив за полы кожаной куртки, она привлекла его к себе. – Ты знаешь, чего я хочу.
Он сгреб ее в охапку и страстно, не сдерживаясь, поцеловал. Его грубые ласки требовали ответа, и Сидни позволила инстинктам взять верх над разумом. Она не подозревала, как скованно вела себя, когда думала, что за ними наблюдают. Теперь, обретя свободу, наслаждалась каждым прикосновением, потягиванием, вздохом.
Она отпрянула от Ника, наморщив нос:
– От меня дымом воняет.
– Нам нужно принять душ.
– Да, давай.
Простая, декорированная плиткой ванная комната сулила райские удовольствия. Сидни открыла кран, из душа хлынула горячая вода. Несколько дней она умирала от желания прикоснуться к Нику. Сексуальный стриптиз добавил бы происходящему пикантности, но она сгорала от нетерпения и не стала тратить время на подобные игры. Не прошло и нескольких секунд, как они полностью обнажились.
Любовное томление, терзавшее Сидни долгие месяцы, враз превратилось в чистое всепоглощающее желание. На свете не существовало никого, кроме Ника, жениха, любовника. Ее мужчины.
Наклонившись, Ник поцеловал ее в плечо.
– У тебя будет красивый боевой шрам.
– Я о нем почти забыла.
– И невероятно сексуальный.
Сидни запрокинула голову, позволив воде стекать по волосам, смывая запах пожара.
Ник потер мыло между ладонями.
– Иди сюда, замарашка.
И принялся намыливать ей груди и талию, затем, повернув спиной к себе, растирать плечи. Сидни стояла, глядя на струи горячей воды. Пальцы Ника тем временем, скользнув вдоль ее спины, сомкнулись на ягодицах. Несмотря на то что он крупный, мускулистый мужчина, прикосновения были удивительно нежными.
Открыв шампунь, он стал мыть ей волосы. Постепенно запаху сандалового дерева удалось победить зловоние дыма.
Они поменялись местами. Ник был так высок, что пришлось пригнуться, чтобы струи воды попали ему на голову. Вода потекла по блестящим черным волосам, рассыпаясь на тысячи брызг и устремляясь вниз. Сидни не спеша изучала его.
Шрамов стало больше. Она дотронулась до одного грубого рубца над грудью.
Сидни пришлось приложить усилия, чтобы подавить закипающий в душе гнев. Она жаждала справедливости, возмездия, но Ник прав: они заслужили уединения.
Намылив его целиком, она прижалась щекой к широкой груди. Шум водяных струй звучал в едином ритме с пульсом. Вода то соединяла их, то снова разъединяла.
Прежде они занимались любовью в душе. Впервые это случилось 15 ноября, почти год назад, и прочно отпечаталось в памяти Сидни. Но сегодня все будто происходило впервые. Его поцелуи сделались более настойчивыми, прикосновения – более требовательными. Раздвинув ноги, Сидни потерлась лобком о Ника.
– Я все еще принимаю противозачаточные пилюли, – сообщила она.
– Хорошо.
Когда с момента исчезновения Ника минуло три месяца, и Сидни не знала, жив он или мертв, она хотела прекратить их пить. Однако прием противозачаточных пилюль превратился в важную часть ее распорядка, ей нужно было всегда быть готовой к возвращению Ника.
Она посмотрела в его золотисто-карие глаза, чувствуя бурление адреналина в венах:
– Я знала, что ты вернешься ко мне.
Он провел пальцем по ее губам.
– Я никогда тебя больше не оставлю.
И вошел в нее стоя. Долгожданное слияние подарило Сидни небывалое наслаждение. Застонав от удовольствия, она с силой вцепилась в Ника, стараясь как можно теснее прижать к себе.
Он идеально заполнял ее лоно и сначала двигался медленными толчками, доводя Сидни до исступления. Она выгнула спину и отчаянно задвигала бедрами, желая углубить слияние. Ник стал наращивать темп, подводя ее к оргазму. Она не смогла бы сдержаться, даже если бы очень хотела. Тело пронзила вспышка чистого восторга, заставившая распасться на тысячу сверкающих кусочков.
Дрожа, задыхаясь и падая, она хваталась за Ника, ноги отказывались держать. То, что он сделал, выходило далеко за рамки воображения и памяти. Он – все для нее.
Ник насухо вытер Сидни полотенцем, отнес в кровать и уложил под одеяло. Физическая близость с ней была для него не просто сексом, хотя данный аспект не следовало недооценивать. То, что произошло между ними, – любовь в чистом виде, распространяющая вокруг благоухание, с которым не сравнится даже аромат гардений, и одаривающая нежными прикосновениями, соперничающими разве что с утренним солнцем. Ник понимал: прежде чем строить планы на будущее, надо выполнить военное задание.
Потом все поменяется. Его работа станет менее захватывающей, превратится в бумажную рутину. Но Сидни того стоит.
– Расскажи мне о своих планах касательно дома.
– Как я уже говорила, нужно заняться покраской стен. Никаких темно-бирюзовых тонов и уж точно никакого оранжевого. А то всякий раз, входя в комнату за кухней, я чувствовала себя апельсином, из которого вот-вот выжмут сок.
– Как поступишь с той комнатой?
– Из нее получилась бы милая гостевая спальня, но от ванной далековато. Подумываю устроить в ней домашний офис. Там достаточно просторно, места хватит нам обоим.
– Полагаешь, мы сможем работать в одном офисе?
На полных губах Сидни появилась чувственная усмешка.
– Почему бы и нет?
– А может, и не станем делить офис. Из этой комнаты выйдет прекрасный тренажерный зал.
– Или оранжерея на случай, если мне вдруг захочется разводить цветы.
– Или детская.
Ее глаза расширились. О детях они почти не говорили. Конечно, оба этого хотят, да и их маленькое кирпичное бунгало с просторным двором идеально подходит для обзаведения потомством.
– Когда-нибудь, – уклончиво ответила она.
Перед тем как рожать детей, нужно многое в жизни успеть.
– А давай заведем бордер-колли? – предложил Ник.
– Только если сумеем найти его в приюте для собак.
Часы на прикроватной тумбочке показывали начало одиннадцатого. Ник задумался, не слишком ли поздно заказывать еду в номер.
– Голодна?
– Ты еще спрашиваешь? Я весь вечер упивалась запахом тушеного мяса, которое Делия готовила на ужин.
Ник надел гостиничный халат и заказал гамбургер для себя, ростбиф для Сидни и бутылку домашнего красного вина.
Теперь он мог без опасений воспользоваться своим секретным мобильным телефоном для отправки сообщения. Ответ пришел незамедлительно. Завтра в час тридцать ему следует привести Елену на крышу здания.