– Инженер, – подсказала Сидни. – Никакой особой логики тут не требуется.
– Ваше поведение в отношении вашего жениха, совершенно абсурдно. Я пришла к выводу, что вас нужно держать в неведении до тех пор, пока задание капитана Корелли не подойдет к концу.
Сидни пришлось крепко сжать челюсти, чтобы не закричать. Взяв себя в руки, она ответила:
– Ненавижу ваши умозаключения.
– Вот видите? Ясно же, что из-за своего интереса к капитану Корелли вы не в состоянии вести себя адекватно.
В излишней эмоциональности Сидни еще никто никогда не обвинял. Но она не намеревалась препираться с Готорн, которая явно считала себя непогрешимо правой. Вместо этого решила подчеркнуть очевидное.
– Ситуация изменилась.
– Да, верно. – Готорн нахмурилась.
– Больше вы не сможете держать меня в неведении. Я здесь. Что вы намерены предпринять дальше?
– Вы не оставили мне выбора. Придется взять вас под свою личную охрану.
– Хотите меня арестовать?
– Не нужно драматизировать. Вам всего лишь нельзя будет ни с кем разговаривать. Вас поселят в удобной конспиративной квартире, ненадолго, всего на неделю.
Ярость лишила Сидни самообладания.
– А как же моя работа?
– Мы это уладим. Насколько всем было бы проще, если бы вы просто оставались в комнате для допросов. – Готорн бросила укоризненный взгляд на Филипса.
– Не нужно его обвинять. Увидев фото лагеря повстанцев, я бросилась бежать, потому что нужно было кое о чем спросить вас.
– Так спрашивайте.
– Я хотела узнать, не видели ли там моего жениха. – Она повернулась к Нику, до сих пор не проронившему ни слова. – Теперь ответ очевиден.
Ник подошел к ней и привычным жестом обнял за талию. Прижавшись к его груди, она почувствовала себя хорошо и спокойно, чего не случалось уже полгода.
– Сидни вовсе не обязательно брать под стражу, – глубоким голосом проговорил он. – О моем задании ей ничего не известно, за исключением того, что я вернулся в город, а это не новость для Хуртадо и повстанцев.
– Я не хочу, чтобы она с кем-нибудь говорила.
– Она будет неукоснительно следовать этому указанию.
– Не принимается, – отрезала Готорн. – Ей, как лицу штатскому, доверять нельзя.
– Именно потому, что она лицо штатское, вы не можете установить над ней опеку против ее воли. Я обязан подчиняться приказам. Но Сидни хочет вернуться домой.
Сидни оценила заботу Ника. Она запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.
– Дома я почти ничего не меняла.
Они вместе приобрели бунгало, и Сидни намеревалась заняться обстановкой, пока Ник будет в отъезде, но, когда пришла весть о том, что он пропал, не смогла заставить себя совершить ни одной новой покупки.
– Наш дом являлся мне в сновидениях, – прошептал он. – Я мечтал вернуться и обнаружить тебя ожидающей меня в спальне.
Тон его голоса завораживал, слова бальзамом лились на израненную душу. Она поняла: существует единственный способ удостовериться, все ли между ними в порядке. Нужно поцеловать его.
– Постарайтесь понять, – вмешался лейтенант, – этим делом занимается ЦРУ, а наша задача – оказывать всяческую поддержку.
– Да, сэр, – ответил Ник, – я не отказываюсь. Но хочу, чтобы Сидни чувствовала себя спокойно. Ей и без того много довелось пережить.
– Согласен, нужно бережно относиться к чувствам близких нам людей.
– А что, если ей угрожает опасность? – вмешался Филипс. – Повстанцы могут похитить ее, чтобы оказать давление на вас.
– Почему же в таком случае до сих пор ей не обеспечивали охрану?
Сидни слушала вполуха. Разум вырабатывал лишь одну команду. «Поцелуй его, поцелуй его, поцелуй его». Если бы она смогла прикоснуться губами к его губам и понять, что их отношения остались неизменными, справилась бы с чем угодно.
Готорн демонстративно обошла свой стол и села.
– Я соглашусь отпустить мисс Паркер домой при условии, что капитан Корелли останется под нашей защитой. Общаться им будет позволено только с моего ведома. Филипс проводит ее и присмотрит. Все согласны?
– Я да, – ответил Ник.
– И я тоже, – добавила Сидни.
Она встала так, чтобы смотреть ему в лицо, и запрокинула голову. Закрыла глаза и слегка приоткрыла губы. Офис – неподходящее место для первого после разлуки поцелуя, но что делать.
Когда его губы коснулись ее губ, по телу разлилась волна тепла. Вкус поцелуя навевал воспоминания о жимолости. От него пахло сосновым лесом после дождя. Он обнимал ее крепко, но нежно.
Правда, сейчас, хотя и прижимался к ней губами, казался несколько отстраненным. В его поцелуе Сидни почувствовала что-то неправильное.
Мысленно она осыпала проклятиями свою безупречную память, навсегда запечатлевшую каждый нюанс их занятий любовью. Она тосковала по тому, как Ник легонько прикусывает зубами ее нижнюю губу, быстро лаская языком и разжигая в теле пожар.
Она в смущении отстранилась, ругая себя за глупость. Разумеется, он не станет одаривать ее страстным поцелуем в офисе в окружении агентов. Этот поцелуй – не показатель.
Сидни устроилась рядом с Ником на заднем сиденье внедорожника без номерных знаков. За рулем был агент, которого она никогда прежде не видела. Филипс находился на пассажирском сиденье рядом.
– Специальный агент Филипс, – произнесла она, подаваясь вперед. – Благодарю вас.
– Мне показалось неправильным держать вас в неведении, – отозвался он.
Даже пристегнутая ремнем безопасности, Сидни соприкасалась с плечом Ника, чувствовала на себе его взгляд.
– Интересный наряд, – заметил он. – Никогда бы не подумал, что ты станешь носить клетку.
– Я теперь работаю по ночам официанткой в пивном баре «Серебряная звезда».
– Зачем тебе это понадобилось? Ты просто хотела чем-то себя занять, – догадался Ник. – Боже мой, Сидни, как же мне жаль.
Ей хотелось о многом спросить его, но она боялась. Что происходило, пока его удерживали в заложниках? Был ли он ранен? Как его спасли? Вместо этого она заговорила о другом:
– Мне следует сразу предупредить тебя о состоянии дома. Я им почти совсем не занималась.
– Но ведь у тебя были такие большие планы по его декорированию.
– Я хотела, чтобы ты помог мне принять окончательное решение.
– Расскажи о баре, в котором ты работаешь.
– Перечислить тебе все девяносто девять сортов пива?
– Не нужно, прошу тебя.
Их беседа шла легко и естественно. Опасных тем они намеренно избегали. У Сидни появилось ощущение, что она ступает по минному полю. Они разговаривали до тех пор, пока машина не остановилась на обочине у одноэтажного бунгало из красного кирпича в окружении низкого кустарника, с растущим на переднем дворе дубом.