– Вы с Йоландой не знали, куда ступать. А Бригхэм знал. Заклинатели воронов не любят, когда в их жизнь вмешиваются. Они пошаманили с мостом так, что он стал проходимым для них, и только для них. Для всех остальных каждый поход по нему сродни игре в кости.
– Это незаконно.
– Назови это маргинально неэтичным и думай так. Земля по обе стороны моста принадлежит Лазресу. Он единственный человек, имеющий право официально подать на заклинателей в суд.
– Чего он делать не будет, поскольку страшно рад, что человек, убивший Ханну, пойман заклинателем.
– Человек, убивший Ханну и пытавшийся неоднократно убить тебя. Она, может, и была записана в завещании, но никогда не была его любимой племянницей. Он сегодня упомянул о том, что ему нравилась ее мать, и он включил Йоланду в завещание исключительно по этой причине.
– Мать Йоланды погибла в автокатастрофе, когда я училась в мединституте. То, что придумал Бригхэм, помогло. Один из его механических воронов зацепился когтями за волосы Йоланды. Она запаниковала. Если бы я не была в ужасе, посмеялась бы над тем, как она перепугалась. Ей повезло, что там оказался Бригхэм и вытащил ее.
– Ей повезло, что веревка, которой она обмотала запястье, зацепилась за одну из опор.
– Я догадалась по розовой помаде на винном бокале в раковине на кухне Ханны. Внезапно поняла. Мы разбирали вещи Ханны. Она не пользовалась косметикой.
– У Уилли Спаркс не было причины желать Ханне смерти.
– Это была Йоланда. А как ты догадался?
– Ее брат работает с взрывчаткой. Она должна знать, как ставят мины, а коктейль Молотова может сделать кто угодно.
– Почему она взорвала бар? Кроме того, чтобы убить меня, конечно, каков главный мотив? Это же надо – уничтожить собственное место работы.
– Думаю, она этим что-то декларировала.
– Полагаю, с точки зрения Йоланды это имело смысл. Дядя Лазрес в своем завещании оставлял ей «Красный глаз». Это ее не впечатлило, мягко говоря.
– Я увидел розовую помаду за долю секунды до того, как она врезала мне тростью, потом все розовое превратилось в черное.
– Ты должен признать: это был богатый на события день.
– Наверное, даже больше, чем ты думаешь. Я разговаривал с капитаном лейтенанта Майклса. Джимми Спаркс умирает.
– Похоже, это становится заразным.
– Его место в семье заняла сестра. Ходят слухи, она менее мстительна, чем брат.
– Я очень, очень надеюсь, что это правда. – На крышу одного из фургонов опустился ворон. Амейра махнула на него стаканом. – Эта птица появляется везде, куда бы я ни пошла, с тех пор как мы вернулись в город. Я запомнила ее по маленькой серой полоске на голове.
Маквей улыбнулся:
– Рискуя показаться занудой, повторю то, что сказал раньше: в этих краях у самцов-воронов чертовски хороший вкус.
Амейра разглядывала очертания гладких черных крыльев и покрытую блестящими перьями голову.
– Интересно, это тот же ворон, что я видела на мосту?
– Ты видела ворона на мосту?
– Да, видела! И ты тоже видел! Должен был видеть! Он сидел прямо над твоей головой.
– Ты уверена, что он настоящий?
– Уверена. Заклинатели хороши, но не настолько. Тот ворон наблюдал за мной так же, как и этот. Согласно легенде, существует вероятность, что он наблюдает для того, кто его послал.
– И это…
– Не брат Йоланды. И не Джейк. Я бы сказала, это дядя Лазрес, только он в эти штуки не верит.
– Это ты так думаешь.
– Маквей, мой дядя человек практичный! Практичные люди не верят в легенды.
– И опять же, это ты так думаешь.
– Верно. – Засмеявшись, она повернулась к нему лицом и обвила его шею. – Итак, игнорируя ворона, что не так просто, как тебе могло бы показаться, скажи: с чем мы остаемся?
Он пропустил ее волосы сквозь пальцы.
– Полагаю, ответ зависит от тебя. Довольно скоро ты станешь очень богатой женщиной. У тебя появится возможность приходить и уходить, когда и куда захочешь. Или оставаться, если таким будет твой выбор.
– Я пока что перед выбором, однако, должна признаться, склоняюсь именно к этому. – Амейра посмотрела на птицу и нахмурилась. – Этот ворон выглядит так же пугающе, как дядя Лазрес, когда сердится. Я начинаю верить в местные легенды по-настоящему, если подумать: чего добивалась Сара Беллам?
– Богатств Хезекайи.
– Точно. Когда она узнала, что беременна от Эзикиела, решила уничтожить всех и каждого, кто мог претендовать на богатство. Добавь к этому то, что она была мстительной ведьмой, чей любовник больше хотел ее сестру, и ты получишь идеальный рецепт убийства. В случае Сары двух Блюме и одного Беллама.
– Если Йоланда добилась успеха, и, предположив, что сестра Лазреса умерла без чьей-либо помощи, то составила до странного похожий план. Убить тебя – Беллам. Ханну – Блюме. И дождаться, когда Лазрес – тоже Блюме – умрет от болезни.
– Два Блюме и один Беллам. И ты нарушил их планы. Внушительный счет, Аннали.
На губах Маквея промелькнула улыбка. Ворон нетерпеливо захлопал крыльями.
– Без комментариев.
Амейра допила вино.
– Маленькая птичка, не эта, рассказала мне, что Тай и Молли решили перебраться во Флориду, и также упомянула, что тебе сегодня предложили место Тая в Лощине. Один шеф полиции, два города и самое печальное подобие медицинской клиники, которое я когда-либо видела. Я что, увиливаю от прямого вопроса?
– Если он о том, где нам заняться сексом, буду счастлив ответить.
– Лучше ответь: ты хочешь, чтобы я осталась?
Он выдержал ее взгляд.
– Да.
– Тогда я останусь.
– Правильный ответ, Рыжая.
Опуская голову, Маквей увидел, как ворон распахнул крылья. Глянув на них последний раз, улетел так же бесшумно, как и появился.
Если в этих местных легендах есть хоть какая-нибудь правда, Маквей надеялся, что Лазрес Блюме заснет сегодня с улыбкой на губах.