Никак не могу к этому привыкнуть! Мало того, что холодно, так холодно, что надо носить специальную зимнюю одежду, но еще повсюду снег! Я про него знал, конечно, но одно дело знать, а совсем другое – видеть, щупать, идти по нему.
Или получить скатанный в ладонях комок снега за пазуху…
Я повернулся, приплясывая, засунул руку за воротник и вытащил уже подтаявший снежок. Рози и Роси уже подбежали ко мне, смеясь и вовсе не смущаясь своей проделки. Они двойняшки, а с именами, мне кажется, им не повезло, как и мне.
– Привет, Тиккирей, – сказала Рози. – Хорошо я попала?
– Ага, – признался я. От снежка за шиворотом осталось мокрое холодное пятно, но оно уже становилось теплым.
– Я ей говорил, что не стоит, – вставил Роси. – Но она же дура без тормозов, сам знаешь.
Почему-то мне казалось, что идея обстрелять меня снежками пришла в голову именно Роси. Он хоть и был тише и спокойнее сестры, но инициатива всегда исходила от него.
– Да ничего, – сказал я. – Просто я не привык. У нас никогда не было снега.
– Скучно без зимы! – выпалила Рози. Она и секунды не могла устоять на месте – то размахивала руками в ярких оранжевых варежках, то прятала их в карманы куртки, то поправляла сбившийся на затылок берет. Зима в этом году была теплая, так мне все говорили. Совсем немножко холоднее нуля.
Но я все равно мерз.
– Пошли с нами? – предложил Роси. – Мы хотим перекинуться в картишки, нам четвертый нужен. Еще придет Иван.
– Нет. Я не могу.
– А что так? – Рози схватила меня за руку, заглянула в глаза. – Ты сердишься, да? Извини, я не стану больше в тебя кидаться.
– Мне на работу через два часа, – объяснил я. – Сегодня я в ночную смену.
Роси поморщился:
– Ну да, ты же человек занятой, взрослый…
– Я не взрослый, – сказал я. – Но у меня гражданские права, и мне нужно зарабатывать себе на жизнь.
Странное дело, ведь мы и впрямь ровесники. Но когда я смотрел на Рози и Роси, ну и на остальных из класса, мне казалось, что они – глупые дети, а я – взрослый и мудрый. Может быть, из-за того, что я побывал на Новом Кувейте? Или оттого, что вырос на Карьере? Ведь им никогда не приходилось думать о социальных службах, пае за жизнеобеспечение, не случалось следить за шпионами с Инея и помогать настоящему авалонскому рыцарю. Их родители были живы, заботились о них, любили, помогали, если надо. И работать никому из них не требовалось, разве что ради карманных денег постоять в каникулы за стойкой в «Мак-Робинсе»…
– Жалко, – сказал Роси. Он хороший парень, не злой, хотя иногда у него слишком уж едкие шуточки. – Ну, давай тогда завтра? Завтра выходной, можно что хочешь делать.
– Давайте, – согласился я. – Утром обсудим, хорошо?
Подъехал мой автобус, я за руку попрощался с двойняшками и нырнул в салон. Можно было подождать час и уехать на школьном автобусе, бесплатно. Но я торопился.
Как и обещал Стась, я теперь работал на авалонских фагов. Точнее – на одну из принадлежащих им служб, с маленькой конторой в центре Порт-Ланца, авалонского города, где я жил. Это маленький город, не то что столица Авалона – Камелот, но мне он очень нравился.
Даже несмотря на зиму.
Я сидел у окна, рядом с какой-то пухлой женщиной в шубе из серого синтетического меха. Женщина то заглядывала в сумку с покупками, то принималась считать что-то на своей кредитной карточке. Наверное, у нее расходы не сходились – она морщилась все сильнее и сильнее. Потом достала из кармана маленькую коробочку с видеодисками, сразу просветлела, спрятала кредитку, сложила руки на коленях и угомонилась.
Мне бы тоже не помешало посчитать расходы. У меня еще оставалось немного денег из тех, что дал мне на Новом Кувейте Стась, и через три дня я должен получить свою первую зарплату, но все-таки… Это оказалось очень трудно – самому вести хозяйство, оплачивать все счета, покупать продукты и нужные вещи. Я просто не понимаю, как с этим родители справлялись!
Повернувшись к окну, я стал смотреть на улицы Порт-Ланца. Маме бы здесь понравилось. Именно из-за снега, она всегда говорила, что смена времен года – это очень правильно. Наверное, понравилось бы и папе.
Как же я ненавижу Карьер!
А ведь мог бы прожить там всю жизнь, даже не подозревая, что мир – совсем другой. И сейчас на Карьере живут мои друзья, там Глеб и Дайка, там все остальные. У них наступает зима, но это значит лишь то, что солнце светит тусклее. Они платят за воздух, которым дышат, рассказывают друг другу байки про злых мутантов и смотрят старые развлекательные передачи, потому что на новые у администрации нет денег.
Я все понимаю. В Империи – двести с лишним планет, и на всех живут по-разному. Есть богатые и хорошие, вроде Земли, Эдема, Авалона… Есть такие, как Новый Кувейт, где тоже очень хорошая природа, но с планетой случилась какая-нибудь беда. А есть планеты вроде моей родины. Когда-то ее колонизировали, потому что надо было куда-то девать каторжников и добывать радиоактивные руды. Потом уже и руда стала не очень нужна, и преступников в Империи стало поменьше, и про Карьер все позабыли. Живите как хотите… Я все понимаю. Но мне очень грустно.
– Улица Радужная, – пискнул динамик в изголовье моего кресла. – Если вы желаете ехать дальше, внесите дополнительную оплату.
Я не собирался ехать дальше, я жил здесь. Протиснувшись мимо своей соседки, я вышел из автобуса.
В Порт-Ланце все названия очень красивые. Улица Радужная, Солнечный проспект, Тенистый бульвар, Вечерний сквер, набережная Туманов. Стоит только услышать такие названия, и сразу поймешь, что в этом городе живут хорошие люди. Говорят, здесь очень здорово весной, когда цветут земные каштаны и местные деревья со смешным названием «ротозейник». У ротозейника маленькие легкие плоды, которые реагируют на тепло, когда кто-то проходит мимо, отрываются от веток и падают на землю. Семена разлетаются во все стороны и на несколько минут прилипают к проходящему мимо человеку или животному. Они не липкие, они электризуются.
Но это будет потом. Еще должна пройти зима и начаться весна. А весной будет очень красиво, я знаю.
Возле дома я зашел в маленький продуктовый магазин, купил упаковку готовых обедов – они недорогие и вкусные, батон и две бутылки лимонада. Продавщица меня знала, дружелюбно кивнула и спросила:
– Ты не мерзнешь, Тиккирей?
– Нет. – Я покачал головой. – Не очень холодно.
– Все равно не ходи без шапки.
– Она в сумке, – признался я. – Я не привык носить что-то на голове.