– Она богата и грабежами, – Томек попытался перевести разговор на интересующую их тему.
– Хм… это правда… до сегодняшнего дня все хотят что-то ухватить и для себя, – согласился Беньковский. – Это обстоятельство выгодно и торговцам и… ворам.
– Кто-нибудь с ними борется?
– Я не знаком с чисто уголовной стороной дела, но кое-что слышал…
– Может, расскажете и нам что-нибудь поучительное? – обаятельно улыбнулся Томек.
– С удовольствием. Это одна из самых известных в наших кругах историй. Дело было ровно тридцать лет назад. До профессора Гастона Масперо [98] – директора Египетского музея в Каире – дошли сведения, что какой-то араб торгует ценными документами и вещами из Долины царей. Местная полиция оказалась бессильна. Масперо поручил заняться этим своему помощнику Эмилю Бругшу. Тот отправился в Луксор, где широко оповестил, что покупает разные античные реликвии. Ему кое-что приносили, но он показал себя большим знатоком и обмануть себя не дал. В конце концов, он напал на след, ему продали статуэтку из гробницы, давно ставшей пустой.
– Ну, тут уж он ухватил быка за рога? – вставил Новицкий.
– Естественно, он уцепился за этот след и тут же объявил, что ему нужны подобные предметы. Через пару часов к нему явился высокий, здоровый, бородатый араб и предложил кое-что на продажу в гораздо большем количестве. Это был Абд эль-Расул из деревни Эль-Курна.
Новицкий и Томек обменялись быстрыми взглядами. Их след вел к этой деревне. Теперь они слушали с большим вниманием.
– Частный детектив приказал арестовать араба, – продолжал тем временем Беньковский.
– И что, он признался?
– Какое там… Это был твердый человек. Он молчал даже, когда его хлестали розгами по пяткам. И вся деревня стеной стала на его защиту.
– Жаль, – вздохнул Новицкий.
– Самое интересное началось потом. Спустя несколько дней Абд эль-Расул пришел в полицию и во всем признался.
– Этот араб? Его что, совесть замучила? – удивился Новицкий.
– Если бы так… Дело было в разладе внутри шайки. Вернувшись из тюрьмы, Расул потребовал себе за молчание половину прибыли от торговли.
– Ну, и не смогли договориться, – засмеялся Новицкий.
– Разумеется! Дошло до скандала, даже до драки и разозлившийся Расул обратился в полицию.
– Да, чего только не творят из-за денег, – вздохнул Томек.
– На этот раз они помогли правосудию, – сказал Беньковский. – Благодаря этой афере состоялось одно из самых ценных открытий в Долине царей.
– Наверное, нашли мумии, которых у крали люди Абд аль-Расула, – догадался Новицкий.
– Вот именно! И какие ценные мумии! – подтвердил польский археолог.
– Неужели там были фараоны? – спросил Томек.
– Почти, – подтвердил Беньковский. – Когда-то давным-давно грабежи стали таким бедствием, что даже охранники и жрецы принимали в них участие, и тогда один из фараонов приказал перенести мумии всех своих предшественников в одну общую гробницу.
– Вот это были похороны! – воскликнул Новицкий.
– Однажды ночью тайно собрались жрецы и, образовав жуткую процессию, перенесли останки по узкой горной тропе и похоронили их в общем склепе.
– Представляю настроение на этом погребении, – заметил Томек, а Новицкий спросил:
– И что, эту гробницу не разграбили?
– Нет! Это сделал только герой нашей истории. Он открыл вход, спустился на веревке по открытой вертикальной шахте и нашел тридцать семь фараонов, их жен и дочерей. И потом, не спеша, продавал оттуда по одной-две мумии вплоть до того события, о котором я вам рассказал.
– Вот это сенсация! – восхитился Новицкий.
– Еще какая! Она пробудила весь Египет. Когда мумии везли вниз по Нилу в каирский музей, люди высыпали на берег и вели себя, как на похоронах кого-то близкого. Мужчины стреляли в воздух, женщины причитали, плакали…
– Как все это необыкновенно, – произнес Томек.
– Необыкновенно! – задумчиво согласился Новицкий.
Беньковский, разумеется, пообещал показать им основные памятники города мертвых. Что интересно, Новицкого даже не пришло в голову протестовать. Договорившись обо всем, друзья вернулись в гостиницу.
* * *
Салли чувствовала бы себя уверенней, если бы они не предпринимали ничего до прибытия Смуги.
– Мы переправимся на другу сторону и посмотрим на эту деревню, Эль-Курна, – искушал Новицкий.
– А при случае что-то и посмотрим, – поддержал его Томек.
– Тем более, что у нас будет гид, – горячился Новицкий, вдруг преисполнившись энтузиазма к осмотру достопримечательностей.
– Гид? – Салли была крайне удивлена.
Они рассказали ей о встрече с земляком.
– Ну, раз вы с ним договорились, – сдалась Салли, – надо ехать.
Оставив у портье записку для Смуги, они наняли двух арабских слуг, в том числе и таббаха, или повара, и переправились на пароме на другой берег Нила – тот в этом месте был не шире Вислы в Варшаве. Вода была мутной, илистой. Таббах, говоривший немного по-английски, предложил путникам попробовать воду:
– Кто ее выпьет, тот не забудет вкуса и вернется…
– Попробуй, синичка, – обратился Новицкий к Салли. – Ты ведь так хочешь узнать Египет.
– Я и без этого вернусь и охотнее всего с тобой, Тадек, – в Салли проснулся воинственный дух.
– Меня сюда никто и ни за что снова не затянет, хоть живую мумию предложи, – моряк плюнул в воду. – Господи, и во рту песок хрустит.
Они разбили палатку в тени деревьев, неподалеку от колоссов Мемнона [99] . Место оказалось просто идеальным. Благодаря своему расположению оно позволяло совершать вылазки в любом направлении. Салли к тому же утверждала, что это одно из самых романтических мест в округе.
Когда поставили палатки, Салли с помощью беспечного, но жаждущего деятельности Патрика, начала обустраивать их лагерь, Новицкий же предложил:
– Нам сейчас здесь нечего делать, – пройдемся-ка до того «курятника»… Надо брать быка за рога.
– Только, мальчики, будьте осторожны, – предупредила их Салли.
«Мальчики» посмотрели друг на друга, расплылись в широких улыбках. Оба возвышались над Салли по крайней мере на голову.