– Я вчера сделал два прокола! Не открыл перед дамой дверь и не помог выйти из машины. В голове уже было другое. Прошу снисхождения. И спасибо за встречу!

– Что было в голове?

– Я думал о письме из Астрахани. Но потом удалил, не читая. Кстати, отвечаю на незаданный вопрос: Валентине звонил, но пока ни о чем не договорились. Полетим весной в Индию с тобой? Я вроде собрался.

– Судя по всему, на Астрахань ты уже не надеешься, если предлагаешь это малознакомым женщинам?

– По Астрахани – надежда умирает последней, а я еще жив! С малознакомыми женщинами практически нет проблем, что с презентации, что с улицы, что… – он помолчал. – Кстати, сегодня встречаемся с Валентиной в подвальчике.

Через неделю он снова позвонил.

– Как прошел вечерок в подвале? Подвалило? – вспомнила я последний разговор.

– Подвалило? – обиженно повторил он. – Как-то не стильно, мягко говоря, звучит! Тебе вкус отказывает или это банальная ревность? Если последнее, то это не к Валентине! А по существу, докладываю следующее: общаемся каждый день, очень часто она звонит сама, видимся через день, соединения белковых тел не было, когда будет – не знаю. Она, кстати, гагаузка! И я, кроме всего прочего, поразил ее тем, что, в общих чертах, знаю об этом народе! Такие вот дела.

– Рада за Валентину, наконец, у нее будет что-то большое и стоящее! Ревность мне незнакома, только апатия. Состояние души апачей, апухших ковыряться в апатитах.

– Я оценил «что-то большое и стоящее»! С апатией надо бороться! Апачи, как мы знаем, кончили хреново. И, кстати, я прочел твою книгу. Ну что сказать… там мужского стриптиза не больше, чем женского. Диалог двух людей, из которых интересно только одному. Недосказанность, недолюбленность… Их, а может, и тебя. В целом понравилось. Я люблю литературу, в которой надо думать. Не то, что у Льва Николаевича. Описание дуба на три страницы. Читателю нечего представлять, фантазировать! В литературе главное – думать, а сейчас деградация!

– Слушай, а у тебя какого числа день рожденья? – задала я последний и самый животрепещущий вопрос.

– Семнадцатого. А что?

– Ничего. Просто так! – соврала я, с удовлетворением отметив еще один подтвердившийся факт в собственной лженаучной теории…

Наблюдатель

Он берет с подоконника бинокль, прикладывает к глазам. Забыл снять очки. Снимает очки, подстраивает линзы, приникает к прохладе окуляров, находит среди окон напротив три своих. Они расположены друг под другом, как светофор, и «зеленый» горит во всех трех. В нижнем – массажный стол вровень с подоконником. Щуплый массажист – китаец или казах, старательно месит тесто женского тела. Женщина лежит на спине с закрытыми глазами, прикрывая грудь узким полотенцем.

«Куда ж ты таким полупердончиком такие сисяхи!» – смеется наблюдатель сам с собой, мелко стуча биноклем по стеклу.

Маленький потный массажист переходит к поглаживаниям. Тело растекается квашней. Полотенце сползает, открывая развалившиеся груди. Массажист садится сверху. Все-таки казах – уж больно ловко он седлает эту квашню. Смотреть дальше наблюдателю не интересно. Он знает, что будет. Это происходит не менее трех раз в неделю. Массажисты меняются, похотливая бабища та же. Отвратительная. Ему нравится только прикольный момент с полотенцем.

Он передвигается в среднее окно. Оппа! А там уже трахаются! Как обычно, на подоконнике! Надо было с него начинать! – расстроено чешет он нос. Процесс в разгаре. Щека и ладони женщины плющатся на стекле, ритмично меняясь в размере. Пульсирующая тень мужчины раскачивает темноту. Женская щека замирает и сползает по стеклу. Несколько секунд видны ее тяжело дышащие плечи и темная растрепанная голова. Мелькает обнаженный женский силуэт, и больше ничего не видно. Эх, не успел сегодня! – досадует зритель и сдвигает бинокль выше.

В верхнем окне аппетитная полураздетая дама стоит у окна. Работает сутки через трое, что ли, – размышляет он сам собой. – Что-то два дня ее не было. Дама поднимает и опускает груши своих грудей, словно оценивая зрелость плодов. Пеньюар морщится подмышками. Упираясь руками в подоконник, она смотрит вниз, в улицу. Виден ее крупный нос, накрашенные глаза, плюшки грудей и плеч. Ждет кого-то, наверно, – предполагает наблюдатель. Хотелось бы ему быть на месте гостя? Пожалуй, нет…

Он отнимает глаза от окуляров, неприятно констатируя отсутствие эрекции. Рука устает держать бинокль.

Мелодия мобильного телефона оглушительна в пустой квартире. Он вздрагивает от неожиданно громкого звука и читает предупреждение на экране: «Диспетчерша».

– Юра!

– Да, Анна Ашотовна!

– Я ставлю тебе выход сегодня. Адрес: Третий проезд Марьиной Рощи….

Он записывает адрес и телефон на обратной стороне квитанции, борясь с раздражением: «Анна Ашотовна, блядь! Двадцать семь лет девке, в Москве без году неделя! На «вы» к ней, пожалте! Начальница! А он кто? Он – просто мальчик Юра. Пятидесяти четырех лет. Двадцать семь и пятьдесят четыре – ровно в два раза, – подсчитывает он по привычке прикидывать в уме размеры и пропорции.

– Да, да, все я понял! – досадливо морщась, договаривает он в трубку.

Он кидает в рот надкусанную баранку, запивает остывшим чаем, быстро собирается. Кроссовки, куртка, сумка, ключи, права, деньги.

Через час он рассказывает, что основное в кухне это фасады и начинка, не считая техники, которая может стоить, грубо говоря, от трех рублей до трех миллионов. Фасады – это внешний вид, а начинка, то есть механизмы ящиков и поворотных секций – это комфорт, удобство, напрямую влияющее на качество жизни. Важно, чтобы ничего не перекашивалось, не заклинивало, не цеплялось и не раздражало. А ящики можно сделать любыми. Все боятся ДСП, фенолов и формальдегидов, но сейчас их уже давно не применяют, поэтому современные ДСП такие рыхлые. Вот у матери он шкаф разбирал, полку из советского ДСП целый день пилил! А он мужчина не слабый…

Клиенты – пожилая супружеская пара, слушают, кивают, с важностью переспрашивают. Супруг – о ценах и надежности, супруга – о внешнем виде и удобстве.

Он доволен. Хорошие клиенты сегодня.

По пути от клиентов он заскакивает положить денег на телефон и паркует машину у метро. В центр практичней на метро. В центре мы встречаемся в кафе. Он опаздывает.

– Извини, на работе задержался, – оправдывается он.

– Долго уламывал клиентов?

– Да я никогда никого не уламываю. Просто сразу говорю, что займу полтора часа, не меньше, и если что, спрашивайте. Моя коронная фраза: «вы, конечно, можете заказать кухню в другом месте, но все равно можете проконсультироваться у меня». На эту фразу клюют почти все и всегда! – улыбается он.

– Хороший ход. У тебя процент от сделки?

– Нет, тыща за консультацию, независимо от результата.

– А какой смысл тогда?