Юноша назвал обитель каландаров, и тогда султан сказал продавцу фисташек:
– Нынешней ночью я буду твоим гостем.
Продавец фисташек приготовил всевозможные яства и прекрасно убранное сиденье для почетного гостя. Султан Санджар пришел к нему, и сел на почетное место, и повелел привести юного каландара. Едва юноша переступил порог дома продавца фисташек, он сразу же понял, что перед ним сам султан. Он приветствовал его с должным почтением и уселся на отведенном для него месте. По завершении трапезы султан молвил:
– Умерь, о юноша, печаль и смятение души и поведай мне всю свою историю.
– Охотно, – отвечал юноша. – Но для этого ты должен либо покинуть свое почетное место и сесть рядом со мной, либо дозволить мне приблизиться к тебе.
Султан сел рядом с юношей, и тот начал свой рассказ.
– О султан, о владыка! Да будет тебе известно, что отец мой был удачливым купцом. Богатства его были несметны. Однажды он позвал меня к себе и сказал: «О дитя мое, ты уже достиг дозволенного возраста, и я решил взять тебя с собой в далекое путешествие. Я хочу, чтобы ты постиг добро и зло, изведал все жизненные тяготы, ибо после моей смерти ты останешься в одиночестве и бремя забот может оказаться для тебя непосильным». Мы покинули пределы города и отправились в далекий путь, и одолели много дорог, и миновали множество городов и селений.
Но однажды наш караван сбился с пути. В ожидании утра мы вынуждены были устроить привал. Ночью на нас напали разбойники. Я проснулся от громких криков и к своему ужасу увидел, что отец мой убит. Опасаясь, что меня постигнет та же участь, я вскочил на коня и умчался в пустыню. В конце долгого дня я достиг ворот неведомого города, но было уже темно и городские ворота оказались запертыми. Я умолял сторожей впустить меня в город, но они оставались глухими к моим мольбам. А неподалеку стоял невысокий холм, и у его подножия лежал огромный камень. Вот за этим-то камнем я и устроился на ночлег. Ночь, однако, была безлунная, и от пережитого страха я никак не мог уснуть. Вдруг я увидел, как через городскую стену перелез человек с зажженным фонарем в руках. За ним последовали еще двое. Они несли что-то тяжелое! Не успел я подумать, что, должно быть, это воры и что они, видно, хотят здесь разделить добычу, как внезапно они исчезли, словно сквозь землю провалились, но вскоре ненадолго появились снова и уже исчезли окончательно. Я подумал, что они припрятали где-нибудь неподалеку награбленное, и принялся осторожно исследовать окрестности. Вдруг я нащупал неглубокую яму, а в ней какого-то человека.
– О безжалостные, – со стоном сказал человек, – чего вам от меня надобно? Дайте мне спокойно умереть.
Я стал его успокаивать:
– Не тот я, кого тебе следует опасаться.
Тогда человек простонал:
– О друг, если ты хочешь мне помочь – унеси меня поскорей отсюда в безопасное место и попытайся залечить мои раны.
Узнав, что человек тот нуждается в помощи, я взвалил его на плечи и с наступлением утра вошел в город. Вскоре я увидел маленький убогий домишко и почему-то решил, что в нем живет одинокая вдова. В ответ на мой стук дверь открыла бедно одетая старушка.
– Ты кто такой? – спросила она меня.
– Странник, ищущий приюта, – отвечал я. Старушка, проводив меня в дом, сказала:
– Располагайся здесь, – и удалилась.
Я развернул ковер, в который был завернут раненый, и моему изумленному взору предстало юное очаровательное создание. Узрев сию неземную красоту, я едва не лишился сознания. Но придя в себя, я спросил:
– О луноликая, о жемчужина красоты! Кто причинил тебе такое зло? Почему судьба немилостива к тебе?
Девушка с трудом подняла веки.
– О благородный юноша, – прошептала она, – если Аллаху будет угодно сохранить мне жизнь, я без утайки поведаю тебе свою историю. А коли мне суждено умереть – пусть моя тайна уйдет со мной в могилу.
Я осмотрел девушку и обнаружил на теле несколько ножевых ран. Омыв раны, я смазал их целебными снадобьями и принялся с превеликим тщанием ухаживать за ней. Однако здоровье ее час от часу становилось хуже. В один из дней, взглянув на меня полными мольбы глазами, девушка сказала:
– О благородный юноша, ты мучаешься со мной, не ведая, есть ли в том прок. Выполни мою просьбу, и это облегчит и мою, и твою участь.
– Слушаю и повинуюсь, – ответил я.
– В этом городе, – продолжала она, – есть прекрасный лекарь. Только он способен точно сказать, что ждет больного. Однако приходит он не к каждому. Если у тебя есть немного золота, ступай к этому лекарю и умоли его ко мне прийти. Может быть, он соблазнится деньгами, а может, в нем пробудится чувство сострадания и он сумеет меня исцелить. Лекарю объясни, будто разбойники до полусмерти избили твоего брата, а ты отыскал его и принес домой. Если лекарь скажет, что я поправлюсь, то ты будешь меня выхаживать. В противном случае бросишь меня на произвол судьбы, чтобы быстрее пришло мое избавление.
Выслушав сии слова, я отправился к лекарю. Придя к его жилищу, я увидел множество народа – больные и недужные ждали его появления. В свой черед поведал ему о своей беде и я. Мои мольбы и стенанья возымели действие, лекарь окинул меня сочувственным взглядом и сказал:
– Да будет так. Я отправлюсь с тобой.
Осмотрев больную, лекарь дал мне три пилюли и сказал:
– Одну пилюлю пусть она проглотит сейчас, вторую – перед сном, а третью – на рассвете. После этого ты должен прийти ко мне и рассказать, какое действие возымели пилюли.
С этими словами он удалился.
Я сделал все, как велел лекарь, однако поутру, когда надо было дать последнюю пилюлю, у больной из горла хлынула кровь. Я тотчас побежал к лекарю и сказал ему об этом. Лекарь остался чрезвычайно доволен моим известием и, объяснив, будто из больной вышла застоявшаяся кровь, посулил, что вскоре она поправится.
Возблагодарив Аллаха за милость, я возвратился домой, и, едва завидев меня, девушка спросила:
– О благородный юноша, нет ли у тебя чего-нибудь поесть?
Я принес ей еду, она отведала ее, и на лице ее проступил румянец. Мало-помалу она начала поправляться, а в один благоприятный день и вовсе выздоровела. Вскоре у девушки пробудился интерес к нарядам и украшениям, и стала она столь прекрасна, что я не в силах был оторвать от нее глаз. Потрясенный и изумленный, я утратил дар речи и не находил в себе мужества признаться ей в своем чувстве. А она, будто почуяв, что я попал в любовные сети, молвила:
– О благородный юноша, мне ведомо охватившее твою душу желание, однако прошу тебя потерпеть еще немного. Я буду принадлежать тебе одному, ибо ты спас меня от верной смерти и пробудил во мне горячую любовь.
– О редчайшая из красавиц, – отвечал я ей, – не тешь меня своими посулами, ибо одному Аллаху известно, что ждет меня завтра.
– Ну что ж, не будем сейчас об этом, – молвила она. – Исполни одну мою просьбу, юноша.