– Ты чувствуешь, как в тебе зарождается желание, любовь моя?
И он нежно укусил ее за мочку уха, а потом двинулся дальше по мягкой шелковистой коже ее шеи. Джамиля задрожала. Когда руки халифа отыскали ее округлые полные груди, она нежно вздохнула в страстном томлении. О, как она желала его прикосновений! Она жаждала их, потому что ей казалось, что тогда растает и исчезнет это ужасное, непереносимое томление, переполнявшее все ее существо. Он с благоговением ласкал ее груди, эти мягкие шары.
Потом без предупреждения опустил голову вниз, и его теплый рот захватил трепещущий и напрягшийся сосок. Он набросился на ее девственную грудь со страстью, и она вскрикнула, удивившись не только его действиям, но и чувству напряжения, которое возникло в ответ на эти действия в самом низу ее живота. О да, Та-Исет была отлично знакома эта тяжесть. Теперь и Джамиле дано будет узнать, что же такое любовное томление.
Халиф поднял голову, и звук его голоса успокоил ее.
– Не бойся, моя мечта! Разве это неприятно тебе?
В ответ она снова притянула его голову к своей груди, и он возобновил эти приятные ласки. Однако вскоре он продолжил свои исследования. Одной рукой он обвил ее талию, а другой легко прикасался к ее животу, который неистово трепетал под его прикосновениями. Он опустил голову и стал раздражать языком ее пупок, заставляя ее корчиться и извиваться. Его рука опустилась еще ниже, к ее гладкому и нежному бугру у самих ног. Теперь он чувствовал, что она начала сопротивляться ему. Ее тело напрягалось под его пальцами, а в звуке ее голоса послышались звенящие ноты.
– Пожалуйста, прекрасный мой! Пожалуйста, не надо!
– Почему ты вдруг стала бояться меня?
Он попытался снова прикоснуться к ней, но она, защищаясь, схватила его за руку.
– Пожалуйста!
Тут ему пришло в голову, что она, может быть, даже не знает о том, что может произойти между мужчиной и женщиной.
Это, конечно, прекрасно знала Та-Исет, душа и сила Джамили. Но сейчас она просто наслаждалась прикосновениями мужчины. Она таяла вместе с девушкой от каждого из них. И не могла же она, в самом деле, поделиться своими знаниями с той, которая уже долгих десять лет была предметом ее заботы и ее юным телом.
Он решительно убрал руки девушки и стал нежно ласкать ее.
– Я всегда считал, что Аллах создал женщину для того, чтобы ее возлюбленный поклонялся ей. Когда я прикасаюсь к тебе с любовью, я поклоняюсь твоему совершенству. Ты не должна бояться меня и моих прикосновений!
– Но еще никто и никогда не прикасался ко мне там! – тихо произнесла она, дрожа под его пальцами. В ответ он снова поцеловал ее и прошептал:
– Не бойся, моя прекрасная! Не бойся!
И она почувствовала, что он с величайшей осторожностью начал исследовать сокровенные уголки ее тела. Странное томление охватило ее; руки и ноги сделались слабыми и беспомощными. Он – ее единственный, ее герой, но неужели он может трогать ее вот так? Его палец мягко проник в ее тело, и она вскрикнула, сопротивляясь и пытаясь увернуться от него. Но халиф быстро перевернул ее, и теперь она лежала под ним. Лежа сверху, он шептал ей на ухо нежные слова любви:
– Не надо, Джамиля, не надо, моя сладкая греза! Не бойся! Не сопротивляйся мне, мой цветок!
Она ощущала каждую пядь его тела. Его гладкая грудь давила на ее полные груди, его плоский живот нажимал на ее слегка округлый живот. Его бедра касались ее бедер и передавали им свое тепло, которое исторгало стон из ее губ. До сих пор она не пыталась прикоснуться к нему, но теперь не стала подавлять неистовое желание, которое проснулось в ней.
Он погрузился лицом в ее волосы. Его поцелуи казались бесконечными. Ее руки обвились вокруг его шеи. Потом она стала гладить его спину, заканчивая свои поглаживания там, где ее ладони встречались с его твердыми ягодицами, и мягко пощипывая их.
– Ах, мой единственный, твоя кожа такая нежная! – прошептала она.
– А что ты знаешь о мужчинах, Джамиля? – спросил он. Его голос зазвучал необычайно резко, а губы обжигали нежную кожу ее шеи.
– Я не знаю и не буду знать ничего, кроме того, чему ты научишь меня, мой властелин! – тихо ответила она.
Ее руки снова заскользили вверх по его спине и обняли его за шею.
– Я научу тебя быть женщиной, мой цветок! Но хватит ли у тебя смелости для этого? – спросил он, и взгляд его темных глаз впился в ее глаза.
Она дрожала, прижавшись к нему, но в ее взгляде не было колебаний, когда она произнесла в ответ:
– Да, мой прекрасный, да, теперь у меня хватит смелости!
Его рот накрыл ее губы в нежном поцелуе, и она почувствовала, что его руки скользнули вниз, под нее, и немного приподняли ее бедра. Кровь неистово бежала по ее венам, и ей никак не удавалось унять дрожь. Тут она вдруг почувствовала, как что-то твердое настойчиво пытается проникнуть между ее дрожащими бедрами.
– О мой господин, я хочу стать женщиной, мечтаю быть лишь твоей женщиной, но снова боюсь!
Она увернулась от него и сжалась в углу ложа. Халиф застонал от разочарования. Еще никогда в своей жизни он не желал женщину так отчаянно. Он поддался искушению силой заставить ее лечь и добиться от нее того, чего он так страстно желал. «Потом она простит мне это», – подумал он. Но когда он поднял голову, то увидел, что она расширенными от ужаса глазами пристально смотрит на его мужское естество.
– Ты не должен делать этого! – закричала она. – Ты же разорвешь мне все внутри!
С минуту он молчал, наслаждаясь ее наивностью.
– Моя звезда, поверь, все будет совсем иначе… Тебе понравится наша страсть!
Она безмолвно покачала головой в знак несогласия. Но он решительно заключил ее в объятия, нежно целовал и гладил ее до тех пор, пока огненная стихия снова не начала бушевать в ней.
Она чувствовала себя очень необычно, как никогда прежде. Ее тело казалось ей сладким пламенем, и это пламя разгоралось под его прикосновениями. Это было приятно и в то же время мучительно. Наконец она почувствовала, что больше не в силах выносить эту сладкую муку.
Он ощутил, что ее тело расслабилось, и его жезл вошел в ворота ее женственности и мягко проник в ее невероятно напряженное лоно. Он на мгновение остановился, поцеловал ее закрытые веки и убрал с ее лба прядь волос. Она застонала, и в звуке ее голоса слышались одновременно и страсть, и испуг. Он чувствовал, как сильно стучит ее сердце под его грудью.
Джамиле казалось, что он разрывает ее на части. Его мужское естество заполняло ее всю, жадно поглощало ее, и она испытывала жестокую боль. Она старалась лежать неподвижно, с плотно закрытыми глазами, чтобы он не узнал о ее боли и его удовольствие не было испорчено. Когда он на мгновение остановился и попытался успокоить ее, она почувствовала некоторое облегчение. Но затем он возобновил свои движения и быстро прорвался через ее преграду.