Масуд по-прежнему не отводил взгляда от жены. И наконец та решилась. Она сделала сначала один шаг, потом другой, а потом подошла вплотную к мужу.
– Масуд, о мой муж, научи меня желанию…
Юной княжне потребовалось собрать все свое мужество, взять за горло собственную гордость, чтобы произнести эти простые слова. Масуд прекрасно это понял и по тому, как дрожали ее губы, и по тому, как залилось краской лицо девушки. И по тому, что последние слова она произнесла и вовсе шепотом – лишь чуткому сердцу были они отчетливо слышны. И не было в этот миг рядом более чуткой души, чем душа юного мужа, купца Масуда, которого насмешница судьба избрала спутником любимой дочери магараджи.
Юноша улыбнулся и, склонившись к губам девушки, поцеловал ее. О, столь нежного поцелуя не могли бы придумать и сотни поэтов, воспевающих любовь! Губы Джаи были плотно сжаты. И тогда Масуд решился на второй поцелуй, более страстный, более жаждущий. И девушка ответила, робко, неумело, но ответила!
Да, только ради этого можно было пережить этот бесконечный день! Но останавливаться сейчас было бы неразумно. «О нет, Аллах великий, остановиться, сейчас?.. Просто невозможно!»
Масуд вновь приник губами к губам жены. Он словно пил дыхание Джаи, и она, будто очнувшись от спячки, отвечала все более пылко и смело. Руки Масуда осторожно легли на плечи девушки, снимая с них прозрачный газ алой шали и касаясь нежной теплой кожи. Джая вздрогнула и всем телом прижалась к мужу. Это первое прикосновение обожгло Масуда так, словно и он, подобно его юной жене, впервые пил коварный нектар любви.
Когда же Джая позволила себе обнять Масуда, он понял, что одержал победу. Пусть самую первую, пусть самую легкую. Но и самую важную. Юноша на миг оторвался от губ жены и взглянул ей в глаза. Та ответила долгим теплым взглядом, и по ее щеке скатилась крохотная слезинка.
– Не плачь, прекраснейшая, это лишь страсть. Она коварна, но сладка. Не сопротивляйся своим желаниям, пусть они ведут тебя…
Юная княжна так и не смогла понять, что же так околдовало ее, что заставило забыть о гордости, о царственном достоинстве и высоких, но пустых словах, не способных никого согреть. Голова Джаи шла кругом, мысли путались, ноги подкашивались.
Масуд еще раз поцеловал Джаю в губы. Она уже не сопротивлялась; сердце ее бешено стучало, словно готово было выскочить из груди. Поцелуй был очень долгим, и девушка ощущала, как с каждой секундой ее все больше и больше накрывает волна наслаждения. С удивлением она почувствовала, как набухли ее груди – до боли в сосках. Внезапно рука Масуда начала ласкать их. Дыхание Джаи стало чаще, а сознание словно помрачилось, и, заговорив, она удивилась звучанию собственного голоса.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она срывающимся голосом.
– Чтобы восхититься твоим телом, любовь моя. Чтобы ты узнала, каково это – желать, – ответил Масуд, и Джая услышала, как задрожал его голос.
Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, руки, грудь… Джая уже ничего не соображала, она полностью отдалась во власть охвативших ее новых ощущений. Отстранившись, Масуд посмотрел на жену. Глаза ее были закрыты, платье столь туго обтягивало грудь, что напряженные соски под тонким шелком свадебного одеяния казались двумя маленькими ростками. Вдоволь насладившись видом возбужденной Джаи, Масуд опять принялся ее ласкать.
Он никогда не встречал таких женщин, как она, – девственных не только телом, но и душой. «Воистину, – пронеслось в голове Масуда, – я могу сделать сейчас все. Могу создать прекрасную женщину – пылкую, нежную, страстную, подобно скульптору, создающему чудесную статую. Но могу и навсегда отвратить ее от плотского желания…»
Но отвратить от самой прекрасной и самой непостижимой части жизни человеческой… О нет, это было бы противно самой природе.
В этот момент Джая открыла глаза.
– Тебе понравилось? – спросил Масуд.
Девушка робко кивнула. Сейчас можно было сделать с ней все что угодно. Но вдруг Масуд почувствовал, что еще миг – и она придет в себя, превратившись из покорной лани в львицу.
– Таким был наш первый урок, моя греза. Правда, я очень хотел, чтобы ты поцеловала меня, а ты так и не решилась. Лишь смогла ответить мне… Лелею надежду, что наш первый урок понравился тебе, как понравилась и первая ласка.
Джая распахнула глаза – куда делся тот нежный муж, что только что целовал ее? Откуда рядом с ней взялся этот насмешливый, грубый наставник?
– Нет, не понравилось! Ненавижу тебя! Запрещаю тебе прикасаться ко мне!
Злость накрыла Джаю так внезапно и сильно, что она даже не проговорила, а прошипела эти слова. Однако девушка так и не вспомнила о клятве, и потому Масуд решил не отвечать криком на крик. Он просто улыбался ей, но в глазах плясали колдовские искорки…
– Завтра мы продолжим наши занятия, – спокойно сказал он.
– Завтра?! Так скоро? Запомни: я не коснусь тебя более никогда! Не хочу тебя видеть! Уходи!
– Джая, любовь моя, это судьба… Нас соединила судьба, а потому не спорь с тем, что не можешь изменить. Отдохни, поспи. Впереди у нас вся жизнь, и она отныне принадлежит нам двоим. Я хочу, чтобы бесконечный церемониальный день наконец кончился. Хочу, чтобы ты утром вспомнила о том, что почувствовала, что проснулось в твоей душе и в твоем безупречном теле. И завтра я вновь начну урок с того места, на котором остановился сегодня.
– Нет! Ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе! Уходи.
Джая указала на двери. Масуд улыбнулся и снял наконец опротивевшую за день чалму.
– Нет, моя греза. Я никуда не уйду. Я лягу спать в соседней комнате и не потревожу тебя, пока ты не захочешь этого сама. Спи, мое сладкое сердце!
Юноша почти насильно поцеловал Джаю. Теперь это был не поцелуй мужа – нежный и ласковый, не поцелуй возлюбленного – требовательный и полный страсти, а едва ощутимый поцелуй брата – добрый и чуть снисходительный.
– Я сделаю это, красавица. Помни, я сделаю все, но только вместе с тобой. Самому мне не нужно от этой жизни ничего.
За Масудом закрылась дверь, но слова все еще витали в воздухе. Они, словно огненные осы, жалили разум юной княжны, и она еще и еще раз чуть слышно повторяла: «Самому мне не нужно от этой жизни ничего…»
Тишина вновь наполнила покои… Джая не помнила, как разделась и легла в постель. Против воли ей пришлось признаться себе в том, что ей было очень хорошо с Масудом. Ей понравились его поцелуи, его ласки, его пылкий нрав. Если такова настоящая жизнь женщины, то она ей нравится. И если разум пытался остановить Джаю, то тело, наоборот, подталкивало ее к жизни, полной радости и огненных чувств.
«Какое счастье, что я не напомнила ему о клятве!» – Джая вдруг вспомнила, слово в слово, что она наговорила Масуду.
«О боги, как я могла сказать такое единственному человеку, который вел себя со мной как равный?! Как я могла указать ему на дверь? И за что?! За то, что он, мой муж, воистину безукоризненно держит свое слово? Ибо он лишь начал со мной долгий путь… А разве сейчас я желала его? Разве сейчас я вела себя как женщина, что жаждет своего мужчину? О нет, я лишь ступила на тропу, ведущую к наслаждению…»