– Слуги народа, мать вашу!.. – беззвучно шепчу я, старательно избегая пятен света.
Потом я опускаю одно колено на теплую землю под деревцем и несколько минут остаюсь без движения. Все готово к началу боевых действий. Теперь для меня не существует ничего, кроме плана выполнения поставленной задачи. Отныне меня не заботит жизнь охранников Скребнева или безопасность тех несчастных из персонала, которые могут подставиться под пули. Ничто не помешает мне, не послужит непреодолимым препятствием в достижении цели.
К этому меня приучила многолетняя служба в Афганистане. Там мне приходилось ликвидировать крупных полевых командиров, агентов вражеских разведок, предателей и прочих «друзей» нашей Родины. Хотя лучше, конечно, обойтись без невинных жертв. Для того я и прихватил с собой специальные препараты. Я же не бездушный киллер, способный за деньги убить родную мать.
Итак, второй пункт плана заключается в проникновении на обширную территорию, принадлежащую депутату.
Во время рекогносцировки я выяснил, что его участок граничит с опушкой березняка. Поначалу эта деталь обрадовала меня, однако, сделав крюк и прогулявшись по лесочку, я приуныл. С тыла к Скребневу не подобраться. Декоративный заборчик, тянувшийся вдоль улицы, имел в высоту метра два с половиной. Зато с противоположной стороны ограда была чуть ли не вдвое выше. По ее верху была пущена «егоза» – колючая проволока в виде густых завитков. Данное заграждение еще называлось спиралью Бруно.
Со стороны рощи имелась и калиточка, через которую народный избранник, уставший от государственных дел, выходил вдохнуть лесные ароматы. Она также выглядела неприступной: сплошной стальной лист с хитрым замком и окуляром оптического глазка.
Вывод напрашивался сам. Штурмовать эту крепость проще со стороны фасада.
Во-первых, на фасаде я не заметил камер видеонаблюдения и витков колючки. Вероятно, спокойная жизнь в поселке ни разу не преподносила местным нуворишам неприятных сюрпризов и нужды в таких мерах предосторожности не возникало.
Во-вторых, парадный забор состоял из витиеватых чугунных секций, густо оплетенных диким виноградом. Перелазить через такое препятствие – одно удовольствие.
В-третьих, темной ночью улочка была так же пуста, как и опушка рощи. Ни пешеходов, ни бродячих собак.
Итак, место для начала работы выбрано. Это слабо освещенный участок забора аккурат посередине между створками автоматических ворот и началом соседского ограждения.
Короткий взгляд по сторонам. Никого.
Смотрю на часы. Пора.
Я бесшумной тенью перебегаю улочку и оказываюсь под забором. Прислушиваюсь в последний раз.
Прогуливаясь здесь вчера, я уделил почти час времени на выяснение одного важного момента. Есть ли на депутатском участке собаки? К счастью, четвероногих друзей у Скребнева не было, и данный факт изрядно меня обрадовал. Порой именно сторожевые псы становились серьезной проблемой по ходу моих операций.
Я неторопливо лезу вверх. Главное – не зацепить сухую виноградную лозу.
Вершина. Я приподнимаю голову, осматриваю двор.
В центре обширного участка возвышается трехэтажный особняк с колоннами по фасаду. Перед высоким крыльцом разбита цветочная клумба, вокруг нее кольцо дорожки, выложенной из красивой разноцветной плитки. У ворот припаркован двухсотый «крузак», уже известный мне. Участки, свободные от плитки, засеяны газонной травой, местами темнеют пятна высоких туй и еще каких-то деревьев. Ночное освещение двора слабое. Один фонарь расположен сбоку от стоянки «крузака», другой тлеет над крыльцом.
Покончив с осмотром, я переваливаю через вершину чугунной секции и прыгаю вниз – на мягкую, ровно подстриженную травку.
Со вторым пунктом покончено. Настал черед третьего – проникновение внутрь здания.
Надеюсь, мне повезет. Скоро я увижу, как живут рядовые, пусть и бывшие, депутаты областных дум.
Во дворе из-за скудного освещения царит полумрак, но долго оставаться на открытом пространстве нельзя. Я двигаюсь вдоль забора, скрываясь за декоративными туями. Сначала параллельно фасадной стороне, затем, от угла – вдоль соседского участка.
Ровно подстриженная трава помогает перемещаться по двору бесшумно, но я по давней привычке при каждом шаге сначала ощупываю стопой поверхность, а потом уж переношу на ногу вес тела. Так мне когда-то приходилось преодолевать участки, где могли оказаться противопехотные мин.
Все окна в особняке темны. Кроме двух, расположенных по обе стороны от входной двери.
Я подхожу вплотную к дому, осматриваю застекленные проемы.
Первый, второй, третий… Расположены они высоковато, к тому же все забраны надежными решетками и закрыты наглухо. Внутри, наверное, работают кондиционеры. Стало быть, мне придется проникать в дом через второй этаж. Там решеток не видно.
Ладно, вверх, так вверх. Я цепляюсь за края декоративных камней, чуть выступающих из кладки, и карабкаюсь по вертикальной стене.
Второй этаж. Узкий парапет, пущенный вдоль всего дома и зрительно разделяющий этажи. Край балкона одной из спален.
Перемахнув чугунные перила, я пять секунд выжидаю, а заодно осматриваю обширный участок.
Внизу все спокойно. Значит, можно идти дальше.
С балкона я захожу внутрь и оказываюсь в простенькой депутатской спаленке площадью метров тридцать пять, а то и все сорок. К счастью, комната оказалась пуста. Я включаю фонарь и мельком осматриваюсь.
Камин, туалетный столик перед зеркалом, пуфик, шкаф. Ну и разумеется, огромная двуспальная кровать с двумя тумбочками по бокам. По центру потолка люстра весом с центнер. На полу дорогой ковер. На окнах черная прозрачная ткань. Кажется, она называется органза.
Я выключаю фонарь, приоткрываю массивную дверь и осторожно выглядываю в коридор.
Никого.
Я покидаю спальню и крадусь по коридору. Теперь передо мной стоит самая нелегкая задача – отыскать то помещение, где спит клиент. Накануне я даже не пытался прояснить этот вопрос, ибо понимал всю бесполезность данного занятия. Кто мог точно знать, где сегодня изволит почивать его сиятельство Скребнев?..
Я подхожу к ближайшей двери, прислушиваюсь.
Тихо.
Я осторожно поворачиваю дверную ручку, толкаю полотно и заглядываю внутрь комнаты. В слабых отблесках уличных фонарей вижу аккуратно застеленную кровать и примерно тот же набор мебели, что и в первой комнате. Иду дальше.
Вторая и третья спальни также оказались пусты. А возле четвертой двери меня ждал сюрприз. Кто бы знал, как я их ненавижу! Особенно тогда, когда работаю по плану, не предусматривающему вот этих самых милых неожиданностей.
Сначала тишину нарушили посторонние звуки, что-то похожее на регулярно повторяющийся шорох. Только спустя две-три секунды в конце коридора появился мужчина, одетый в джинсы и светлую рубашку навыпуск.