Беотийский город Феспии, обезлюдевший после персидского нашествия, разослал послов в разные города Эллады с призывом для всех желающих переселиться туда. Переселенцам даровались гражданские права. Появились послы феспийцев и в Афинах. Здесь нашлось немало метеков и вольноотпущенников, пожелавших обрести гражданство на новой родине: Феспии были знамениты в Элладе после подвига семисот феспийцев, оставшихся в Фермопилах вместе с Леонидом и сражавшихся там вместе со спартанцами до последнего человека.
Фемистокл очень удивился, когда узнал, что Сикинн тоже изъявил желание уехать в Феспии. Фемистокл был почему-то уверен, что Афины стали для Сикинна отечеством, ведь он сражался за этот город, в этом городе обрёл семейное счастье, женившись на красивой афинянке. Наконец, Сикинн разбогател, участвуя во всех замыслах Фемистокла, направленных на благо Афин. И вдруг собрался уезжать…
Беседуя с Сикинном, Фемистокл удивился ещё больше, поскольку тот стал уговаривать и его поменять афинское гражданство на феспийское.
- О чём ты говоришь, Сикинн! - начал Фемистокл. - Ты не пьян ли? Афины - величайший город в Элладе! А Феспии - ничтожный городишко, расположенный к тому же далеко от моря. Что я там буду делать? Выращивать маслины? Разводить овец? Без политики я не могу жить, - ты же знаешь меня. Теперь, когда Афины укреплены стенами и возглавляют союз ионийских городов, моим согражданам по плечу самые великие дела! И я не останусь в стороне от этих дел.
- Разве ты не видишь, Фемистокл, что народ и эвпатриды ныне более прислушиваются к Кимону и Аристиду, - возразил Сикинн. - Ионийцы тебя недолюбливают, они не забыли, как ты вымогал у них деньги. Ксантипп тоже рвётся к власти. И ты явно мешаешь ему. Неужели ты не видишь этого?
- Ксантипп хороший полководец, но плохой оратор, - беспечно заметил Фемистокл. - В народном собрании ему меня не победить. У меня есть лишь один достойный соперник - Аристид. Но с Аристидом мы ныне друзья. Твои беспокойства напрасны. Вот увидишь, скоро моя популярность среди афинян возрастёт многократно! Разве мало я сделал для величия Афин!
Однако Фемистокл не сумел переубедить Сикинна, который упрямо твердил: у толпы короткая память и настроение народа переменчиво. Сикинн так и уехал в Феспии, переполняемый мрачными предчувствиями. Плейона и её дочь последовали за ним, не скрывая своей грусти. Они видели, что Афины отстраиваются и хорошеют день ото дня, в них стекается множество торговцев со всех концов Ойкумены. Феспии же представлялись им глухой деревней.
Прощаясь с Сикинном, Фемистокл подарил ему талант серебра. Тот сначала не хотел брать, говоря, что денег у него и так довольно. Но Фемистокл хитро ввернул: мол, это серебро - приданое для его приёмной дочери. Тогда Сикинн взял деньги.
После его отъезда неприятности посыпались на Фемистокла одна за другой.
Сначала к нему пришёл Формион, доводившийся свояком. Брызгая слюной, Формион с негодованием принялся ругать фригийца Мнеста, который в своё время дал ему денег на постройку дома. Благодарный Формион пустил Мнеста к себе на постой и вскоре сильно задолжал ему.
- Я же предупреждал тебя, что с Мнестом лучше не связываться, - сказал Фемистокл, когда иссяк поток гневных и бранных слов из уст Формиона. - Сколько ты задолжал этому негодяю? Я уплачу Мнесту твой долг, а ты гони его в шею из своего дома!
- Дело не только в этом, Фемистокл, - после долгой паузы мрачно промолвил Формион. - Моя жена серьёзно увлеклась Мнестом. Она даже забеременела от него.
- О боги! Орсинома спятила! - невольно вырвалось у Фемистокла. - Что она нашла в этом фригийце? Он же некрасив и глуп, как гусь!
- У этого гуся имеется нечто, что приводит мою жену в восторг, - хмуро продолжил Формион. - Я сам видел пенис этого негодяя, когда ходил с ним в баню и в заведение куртизанок. По-моему, он подарен Мнесту самим Приапом, не иначе. К тому же Мнест способен совокупляться днём и ночью и здоров, как бык! А я с той поры, как персидский дротик повредил мне лёгкое, задыхаюсь от малейшего усилия. В постели я теперь полное ничтожество, и это совсем не радует Орсиному.
- Тебе надо лечиться, Формион, - сочувственно проговорил Фемистокл. - Поезжай на остров Кос, там живут лучшие врачеватели. Я дам тебе денег на дорогу.
Благодарный Формион даже прослезился. Он очень любил свою жену, поэтому её охлаждение доставляло ему мучительные душевные муки.
- Поезжай, не медли. - Фемистокл протянул Формиону платок, чтобы тот вытер слезы. - А я постараюсь избавить твой дом от присутствия фригийского мерзавца. Я отучу его заглядываться на чужих жён!
Фемистокл удалился в другую комнату и вернулся оттуда с кожаным мешочком, полным серебряных драхм.
- Здесь двадцать мин. - Он вручил туго набитый мешочек Формиону. - Этого хватит на дорогу до Коса и обратно. И с лихвой хватит на лечение. Лечись, сколько скажут лекари. Не спорь с ними и не торопись домой. Рана у тебя была серьёзная, поэтому и лечение может затянуться. А за твоей женой я присмотрю.
Формион не стал медлить, и на другой же день с попутным кораблём отплыл на Кос.
Тем временем Фемистокл встретился с Мнестом и в присутствии свидетелей уплатил ему долг свояка до последней драхмы. Потом он пригрозил Мнесту судом, если тот не оставит в покое жену Формиона. Зная, что угрозы Фемистокла пустыми не бывают, Мнест в тот же день подыскал себе другое съёмное жилье.
Но на этом история не закончилась. Несколько дней спустя Архиппа завела с Фемистоклом разговор, заступаясь за сестру и полагая, что муж сует нос не в своё дело.
- Кто дал право мужчинам распоряжаться жёнами, как рабынями! - возмущалась Архиппа. - В Афинах и без того женщина самое бесправное существо. В Коринфе такого нет и тем более в Спарте. Если муж не может как следует удовлетворить жену на ложе, тогда пусть это делает, хотя бы иногда, другой мужчина. Что в этом зазорного? Почему муж имеет право искать удовольствие на стороне, а жена нет?
Фемистокл, догадываясь, что Орсинома приходила и жаловалась Архиппе, принялся по своему обыкновению нравоучать жену. Он говорил прописные истины: супруга - это хранительница домашнего очага, воспитательница детей и наставница слуг. Супруга должна блюсти свой нравственный облик и не ложиться под кого попало! И тем более не беременеть на стороне!
- Мнест не кто попало! - сердито возразила Архиппа. - Он наш родственник. Пусть он не эллин и родство его не кровное, зато он силен в постели в отличие от Формиона. Орсинома только в объятиях Мнеста познала истинное наслаждение. Но тут появился блюститель нравственности Фемистокл и разрушил её хрупкое счастье. Мне интересно, Фемистокл, задумываешься ли ты о нравственности, когда ложишься в постель с куртизанками или когда ласкаешь похотливых спартанок…
Фемистокл невольно вздрогнул.
- Кто тебе рассказал про спартанок? - Он впился глазами в жену. - Сикинн? Отвечай!