Фемистокл спрятал Гонгила в гинекее, так как Архиппа с детьми находилась в загородном поместье.
Проголодавшийся эретриец за обе щеки уплетал ячменные лепёшки с мёдом, запивая их козьим молоком.
Гонгил проник в Афины под видом местного небогатого земледельца, облачившись в старый плащ, широкополую шляпу и грубые сандалии. Под плащом был спрятан кинжал, а в пустотелом орехе находился хлебный мякиш, пропитанный сильнейшим ядом. Этот орех Гонгил держал за щекой на самый крайний случай.
Послание Павсания было написано острым стилем на навощённой медной табличке. Спартанец грубыми и непристойными словами ругал ионийцев, которые, по его мнению, обошлись с ним коварно и подло. С неменьшим негодованием отзывался он и о спартанских властях, которые лишь на словах полны решимости продолжать войну с персами, а на деле давно тяготятся этой войной. Эфоры требуют, чтобы Павсаний вернулся в Спарту и предстал перед судом. К ним пришли жалобы от византийцев и их соседей на жестокость Павсания.
«Оказывается, я кругом виноват! - возмущался Павсаний. - Я злейший враг ионийцев и фракийцев! Я нарушаю законы Лакедемона и не выполняю приказы эфоров. О моих победах над варварами никто не вспоминает, словно их не было вовсе».
Далее Павсаний писал, что задумал проучить спартанские власти, заставить их считаться с собой. Он решил заключить тайный союз с персидским царём, чтобы с его помощью произвести переворот в Лакедемоне. Павсаний предлагал и Фемистоклу присоединиться к заговору. «Я стану правителем в Спарте, а ты - правителем в Афинах. Вся Эллада окажется у наших ног! Не спеши отказываться, Фемистокл. Сегодня ты в чести у афинян, но что будет завтра, неизвестно».
Прочитав письмо, Фемистокл тут же замазал слова на воске тупой стороной палочки для письма. Затея Павсания показалась ему полнейшим безумием.
«Хотя в его положении выбирать не приходится, - размышлял Фемистокл, медленно прохаживаясь по комнате из угла в угол. - Суд Спарты суров, и Павсаний это знает. Ни одно из эллинских государств не станет помогать ему из страха перед лакедемонянами. Остаётся только персидский царь…»
Гонгил ожидал, что Фемистокл напишет ответное письмо, но его постигло разочарование. Фемистокл велел передать Павсанию устный ответ. Он осуждал спартанца за столь необдуманное предложение. Дружба с персидским царём поставит его вне закона, все эллинские государства от Фессалийских гор до Крита станут враждебны Павсанию. У Ксеркса много золота, но прежней силы уже нет. Державу Ахеменидов раздирают восстания покорённых азиатских племён, лучшие персидские военачальники погибли во время похода в Элладу.
- И ещё скажи Павсанию, - молвил Фемистокл, - что Ксеркс потребует от него безусловной покорности, почти раболепства. Готов ли он со своей гордыней кланяться в ноги варвару? Мне кажется, что на это Павсаний не способен. Во всяком случае, я на это не готов.
Фемистокл посадил Гонгила в крытую повозку и велел братьям Эвмелу и Динарху доставить эретрийца на берег моря к Колиадскому мысу, где дожидалось судно.
Вскоре на Фемистокла вновь свалились семейные неурядицы, на этот раз очень серьёзные. Поэтому он вскоре позабыл предложение Павсания.
Формион лечился на Косе почти год. Когда он вернулся совершенно здоровым в Афины, то узнал, что Орсинома и Мнест бежали из города. Они забрали с собой мальчика, рождённого Орсиномой от Мнеста. Двух старших сыновей Орсинома оставила мужу. Формион из-за всего этого поругался с Фемистоклом. Их ссора едва не вылилась в судебное разбирательство, однако родня Формиона убедила того, что Фемистокл со своими связями и ораторским талантом непременно выиграет дело. Формион не пошёл в суд, но его злоба против Фемистокла не утихала.
Тем временем Архентолу надоело расписывать амфоры. Он пробовал заниматься глиптикой, позировал художникам, посещал философскую школу… В конце концов - совсем опустился. С компанией подобных ему юнцов Архентол проводил все дни в кабаках и на петушиных боях, вечерами шлялся по злачным местам. Частенько он ночевал у знакомых в Пирее, поскольку там были самые дешёвые куртизанки.
Фемистокл не мог простить Архентолу случая с кражей писем, поэтому и не пытался влиять на него, махнув на своего старшего сына рукой. Однако Алфею Фемистоклу было жаль. Он всячески ограждал её от грубости Архентола, заботился о ней, как о родной дочери. Мать и отец звали Алфею вернуться домой, видя, что семейная жизнь у неё совсем разладилась. Но Алфея любила Архентола, поэтому не желала возвращаться к родителям. Она надеялась, что рано или поздно Архангел возьмётся за ум.
А тут ещё повзрослевшая Никомеда собралась замуж. Родня со стороны Архиппы подыскала ей знатного и богатого жениха, который, правда, совершенно не блистал умом. Никомеде с ним было скучно. Зато другой её поклонник при своей бедности был необычайно сметлив и остроумен, поэтому и нравился Никомеде.
Когда пришла пора делать выбор, девушка попросила совета не у матери, а у отца.
Совет Фемистокла пришёлся ей по душе: «Лучше человек без денег, чем деньги без человека».
Родственники Архипы и сама Архиппа принялись донимать Фемистокла: мол, он совершенно не задумывается о будущем дочери. Какой-то болтун и босяк ему милее человека знатного и с достатком!
Доставалось от матери и Никомеде. Архиппа укоряла дочь в том, что та предпочла советоваться в столь важном деле с отцом, который совершенно не занимался с нею, когда та была ребёнком, не сидел возле её кровати, когда она болела. Правда, Фемистокл научил Никомеду читать и писать. Но по мнению Архипы, это для женщины было вовсе не обязательно.
Упрямая Никомеда разругалась с матерью и тётками, но настояла на своём. Она всё-таки вышла замуж за небогатого сына плотника, который был ей интересен.
Фемистокл дал дочери такое приданое, что супруг Никомеды на эти деньги построил самый роскошный дом в Плотницком переулке.
У Аристида случилось несчастье: умер его возлюбленный Стесилай. От пристрастия к вину и жирной пище у Стесилая стала болеть печень, это и свело его в могилу.
После похорон Аристид надолго забросил государственные дела, не появляясь ни в суде присяжных, ни в Ареопаге, ни в народном собрании. Он сидел дома, никого не желая видеть.
Эвпатриды после того, как Аристид подружился с Фемистоклом, отвернулись от него и не приглашали на свои пирушки. Друзей из простонародья у Аристида не было. Он по своей природе был нелюдимым человеком.
Со своей женой Аристид был всё время на ножах. Харикло ненавидела мужа за то, что тот постоянно волочился за развратным красавчиком. Она не скрывала своей радости, когда узнала о смерти Стесилая. Аристид был безутешен, а Харикло назло ему напевала весёлые песенки. Атмосфера неприкрытой неприязни царила в доме честнейшего из афинян.
И тут в гости к Аристиду пожаловал Филид.
Неряшливый вид хозяина неприятно поразил его. Аристид полулежал на ложе, перебирая адресованные ему записки Стесилая. Это были навощённые таблички, небольшие папирусные свитки, кусочки пергамента. У Стесилая было плохо с грамотой, поэтому его письмена более походили на каракули.