Персы, понадеявшись на лёгкую победу, очутились в невыгодном положении: их суда подплыли к греческим слишком близко и не могли воспользоваться своей высокой манёвренностью. К тому же из- за своей многочисленности персидские корабли только мешали друг другу.
Эллины навязали персам свои условия боя.
Греческие триеры атаковали вражеские суда парами. Передняя триера, проходя вплотную возле борта противника, ломала ему весла, затем совершала резкий поворот за кормой повреждённого персидского корабля. В то время как передняя триера оказывалась борт о борт с другим персидским кораблём, повторяя свой манёвр, идущая за ней следом триера таранила или брала на абордаж первый повреждённый вражеский корабль.
Над взбаламученной вёслами морской гладью, перекрывая треск и грохот сталкивающихся судов, громогласно звучал персидский боевой клич. Выкрики эллинов были почти не слышны, зато то и дело ревели их боевые трубы. Этими сигналами греческие навархи давали друг другу знать о том, как развивается атака в центре и на флангах, где требуется помощь, а где сопутствует полнейший успех.
В начале сражения из-за сутолоки и неразберихи, царивших среди персидских кораблей, превосходство эллинов было настолько подавляющим, что во многих местах их враги и не думали сражаться, ища спасения в бегстве.
Около сорока персидских кораблей, получивших серьёзные повреждения, не смогли уйти и были потоплены. Тридцать кораблей были взяты на абордаж. В том числе был захвачен корабль наварха Филаона, брата Торга, царя киприотов, человека влиятельного в персидском флоте. Первым из эллинов овладел вражеским кораблём афинянин Ликомед, сын Эсхрея, триера которого далеко вырвалась вперёд. Вторым захватившим вражеский корабль был предводитель эгинцев Поликрит, сын Криоса. Оба получили впоследствии награду за доблесть.
Наступившая ночь прекратила битву.
Эллины отплыли назад к Артемисию, а персы - к Афетам, самой большой бухте на фессалийском берегу.
У союзников было повреждено около пятидесяти триер, а потоплено одиннадцать. В этой морской битве на сторону эллинов перешёл Антидор из Лемноса со своим кораблём. За это ему впоследствии дали афинское гражданство и участок земли на острове Саламин.
С наступлением темноты разразился сильнейший ливень. С гор доносились глухие раскаты грома. Эллинский флот только-только успел укрыться за мысом Артемисий, как на море разыгралась непогода.
Ветер гнал волны по Эвбейскому проливу в сторону Афет. Сильное течение прибивало к носам персидских кораблей мёртвые тела и обломки судов. Персы ещё не пришли в себя после трудной битвы, как на них с неба обрушились бурные потоки воды, а с моря на их корабли накатывались штормовые валы.
С восходом солнца шторм прекратился.
И персы, и эллины занялись починкой своих кораблей.
В конце дня к эллинам подошло подкрепление - пятьдесят три аттических корабля. Командовал ими Клиний, сын Алкивиада, который построил одну триеру на свои личные деньги.
Клиний сообщил эллинам радостную весть. Ночная буря настигла двести персидских кораблей, посланных в обход, у южной оконечности острова Эвбея возле скалистых утёсов. Гонимые по воле ветра, суда выбросило на прибрежные скалы.
- Ни один из персидских кораблей не спасся, - сказал Клиний. - Множество обломков плавает в проливе между Аттикой и Эвбеей.
Эллинские военачальники принесли щедрые жертвы Посейдону. Никто из них не сомневался, что повелитель морей желает им победы и прилагает к этому свои усилия.
Теперь, когда исчезла угроза окружения, эллины были полны решимости вновь попытать счастья в битве с варварами.
Но не менее решительно были настроены и персы. Их навархи досадовали на то, что маленький эллинский флот нанёс им столь сильный урон. Страшась гнева Ксеркса, персидские флотоводцы, едва наступил новый день, вышли в море. О гибели своих кораблей, отправленных вокруг Эвбеи, они ещё не знали.
Персидский флот в боевом порядке двинулся к побережью Эвбеи.
Эллинские триеры выстроились перед Артемисием.
Приблизившись, персы стали растягивать строй своих кораблей в виде полумесяца, чтобы охватить врага с трёх сторон и лишить его манёвренности.
Эллины разгадали этот манёвр и первыми ринулись в битву в надежде прорвать фронт в центре. Персы держались стойко и не отступали, считая позором для себя бежать от немногочисленных вражеских кораблей. Даже когда эллинам удалось расколоть боевой строй, перелома в сражении не наступило. У персов храбрее всех сражались киликийцы и египтяне. Первые на своих лёгких быстроходных судах повредили и потопили немало триер. Вторые мужественно сдержали натиск афинян, так и не позволив им развить первоначальный успех.
Сражение продолжалось до темноты. Ни эллины, ни персы не смогли добиться безусловной победы. Флоты вернулись каждый на свою стоянку.
Персы потеряли около шестидесяти кораблей.
Эллины недосчитались тридцати триер, и ещё восемьдесят были повреждены. У них в этот день особенно отличились афиняне, в том числе Клиний, сын Алкивиада.
Ночь прошла в подготовке к новому сражению.
Фемистокл и Ксантипп настаивали на нападении с первыми лучами солнца на стоянку киликийских кораблей. Еврибиад, видевший киликийцев в битве, был с этим согласен.
Однако на рассвете к Артемисию подошла пентеконтера с печальным известием из Фермопил.
Афинянин Аброник рассказал о том, что благодаря измене персы обошли войско Леонида с тыла. Царь приказал эллинским отрядам отступать, а сам остался в Фермопильском проходе, чтобы задержать варваров, насколько будет возможно.
- С Леонидом остались кроме спартанцев семьсот феспийцев и четыреста фиванцев, - промолвил Аброник и замолк, опустив глаза.
- Неужели никто не спасся? - взволнованно спросил Еврибиад.
- Не знаю, - ответил Аброник, не поднимая глаз. - Когда мой корабль уходил от Фермопил, то все феспийцы к тому времени уже пали в битве. А спартанцы и фиванцы сражались с варварами в полном окружении.
Это известие повергло военачальников в смятение. Зазвучали голоса, мол, теперь эллинскому флоту нет смысла стоять у Артемисия, поскольку персы захватили Фермопилы.
- Нужно уходить к Истму, - сказал Адимант, переглянувшись с Поликритом.
- Причём немедленно!- кивнул Поликрит. - Если персы навяжут нам ещё одно сражение, неизвестно, чем оно может для нас закончиться.
- Да, - закивал кудрявой головой военачальник мегарцев Эоситей, - нужно уходить. У нас слишком много повреждённых кораблей.
Ксантипп и Клиний стали возражать, говоря, что у персов потери ещё больше.
- Если действовать решительно и быстро, то мы вполне сможем победить! - настаивал Клиний.