– Нет. Господин президент не утруждает себя мелкими происшествиями. Я свяжусь со своей основой, с Данилой Шустовым. Он поймет.
– Вас много? – поинтересовался Алекс.
– Клонов? Четверо. Но Данила Ка-первый Шустов погиб год назад.
– Мои соболезнования.
Клон кивнул:
– Мы все работаем в туристическом бизнесе, капитан. Ка-первый был в какой-то мере моим антиподом… сопровождал людей в секторах Чужих. Произошла досадная случайность… во время пребывания у Фэнхуан была организована экскурсия на инкубаторный пляж. Маленькая девочка отошла от матери и стала рассматривать одно яйцо… вы знаете, они очень красивые: радужные и поют… Потом послюнявила пальчик и потерла яйцо… хотела разглядеть зародыша.
Алекс сморщился.
– У моего брата не оставалось выхода. – В голосе Ка-третьего прорезалась горечь. – Он взял вину на себя. Фэнхуан совершили ритуальное очищение, после чего вернули его останки на Землю. Со всеми возможными извинениями, конечно. Тут уж ничего не поделаешь. Отныне, когда наша компания организует путешествия людей на планеты Чужих, детей положено водить на коротком поводке и в наморднике.
– Разумно, – кивнул Алекс. – А раньше не могли до этого додуматься?
– Некоторые родители протестовали. И сейчас протестуют, но Вселенная – не очень уютная штука.
Клон встал, протянул руку. Алекс не колеблясь пожал ее.
– Спасибо, что вы нашли выход из ситуации. Я буду просить компанию о премировании экипажа, особенно – вас и Джанет Руэло.
– Еще раз простите, что потревожил ваш сон.
Когда Ка-третий вышел, Алекс подумал и наполнил свой бокал снова. Случившееся… едва не случившееся! – поправился он, получило свое объяснение.
Вот так кипят страсти в тихом и мирном туристическом бизнесе. Впрочем – где их нет? Наверное, даже в среде дворников и ассенизаторов кипят свои, невидимые миру страсти.
Алекс представил себе, как глубокой ночью дворник-спец, широкоплечий, приземистый и длиннорукий, выбирается на чужой участок, достает из брюшного кармана и рассыпает собранный накануне мусор. Потом тихонько смеется, напрягая свои генетически ослабленные голосовые связки, и с чувством выполненного долга удаляется домой. Да нет, чушь! Дворник-спец не способен мусорить. Вот натурал – запросто…
Дверь снова пискнула.
– Открыть.
Почему-то он ожидал от Ким маленькой провокации. Ну, например, что она придет в одной пижамке, а то и просто голышом. Или наденет что-нибудь из купленного на Ртутном Донце – черный с серебром брючный костюм, подчеркивающий фигурку, полупрозрачное вечернее платье…
Алекс ее недооценил.
Ким была одета в простое белое платье и босоножки. На шее повязан шарфик из черного шифона.
Та же самая провокация, только более умная. Примерная школьница, убежавшая с выпускного бала. Элемент эротических фантазий любого взрослого мужика.
– Ким… – мягко сказал Алекс.
– Я все понимаю. – Ким присела у его ног. Улыбнулась – жалобно, умоляюще. – Ты устал. Алекс… не прогоняй меня? Ладно? Просто не прогоняй… можно, я посижу с тобой?
– Ким. – Алекс поднял ее с пола, усадил к себе на колени. – Девочка, ты делаешь ошибку…
– Какую?
– Ты зря в меня влюбилась.
Ким поморщилась:
– Да с чего ты взял? Я просто тебе очень благодарна…
– Не за что.
– А еще мы муж и жена… на целых восемь часов.
Алекс поцеловал ее в мягкие, жадные губы. Прошептал:
– Ким, будет только хуже. Поверь…
– Как твоя жена я вправе требовать исполнения супружеских обязанностей. – Она посмотрела на него строго и серьезно. – И я требую!
Глаза у нее были жадными, требующими. Глаза гетеры-спец. Влюбленной гетеры.
– От обязанностей я не отказываюсь, – сказал Алекс. Его поцелуй не дал Ким ответить. Он поднял девочку, не прекращая целовать, отнес на кровать. Лег рядом и, не отрываясь от требовательных губ, стал стягивать платье. Руки Ким заскользили по его телу, расстегнули брюки. На миг она оторвалась от Алекса, прошептала жарко и искренне, будто давала клятву:
– Если нам кто-то помешает, я его убью!
Алекс окинул взглядом ее тело: тонкую идеальную фигурку, растрепанные волосы, сжимающиеся, будто в предвкушении экстаза, пальцы.
– Согласен… вместе убьем.
В конце концов, он был лишен нормального секса полтораста дней, а унылый виртуальный секс-имитатор больницы содержал программы, наскучившие ему еще в пубертатном возрасте.
– Алекс…
Кажется, слово «убьем» было ошибкой. Все-таки Ким была странным гибридом бойца и гетеры. Видимо, насилие возбуждало ее не меньше, чем секс, – она прильнула к нему с такой страстью, которую Алекс не встречал у самых опытных профессионалок.
– Я все тебе сделаю, все, – шептала Ким, помогая ему раздеться. – Все, только люби меня, ты увидишь, тебя никто так не будет любить, никто, только люби…
Алекс снова поцеловал ее, уходя от ответа.
…Она и впрямь оказалась замечательна в сексе. Алекс не особо восторгался гетерами, специализированными как нимфетки, но тут было нечто другое. Возникало ощущение, что Ким будет столь же обольстительной и в полном расцвете женских форм, и в более чем зрелом возрасте, и даже в старости. Возможно, она, как некоторые спецы, была запрограммирована на скачкообразное старение, дарящее ей почти столетие юности, возможно, будет расти и изменяться, как обычная женщина. Но в любом случае исходящий от нее сексуальный заряд казался неисчерпаемым. Алекс взял ее четыре раза подряд, каждый раз доводя Ким до оргазма. Но, похоже, это занятие не наскучило бы ей и за сутки.
Отдыхала она лишь несколько минут – Алекс почувствовал на теле ее быстрые поцелуи, горячие губы, тонкие быстрые пальцы. Открыл глаза и прошептал:
– Ким… малышка, я пас…
Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему с той же готовностью и неистовством.
– Тебе было хорошо?
– Да, Ким. Очень. Спасибо тебе… – Он легонько поцеловал ее в кончик носа. – Ты чудо. Я таких никогда не встречал.
Ким гордо улыбнулась. Но улыбка тут же погасла.
– Алекс…
– Что, Ким?
– Знаешь… как-то не так.
Она присела на койке, закуталась в тонкое одеяло. Подозрительно посмотрела на Алекса: