— Терсия! Не стану я с кулебяками!
— Ну вот и умница. И ему это не нужно, а тебе — тем более. Пусть кто другой у парней любовь пирогами выкупает. А ты у нас умница, скромница, красавица и чародейка, вон в зеркало глянь, сама увидишь. А в том, что влюбилась в княжича, — твоей вины нет, слыхала небось, какой он дар в себе растил?! Очарованье! Ну и где уж тебе, юной девчонке, устоять было?! Выходит, тебе пришлось яд пить, а виноват во всем он! И это не тебе у него прощенья за незваную любовь просить нужно, а ему у тебя за приворот, хоть и невольный! Потому и ходи теперь мимо него с высоко поднятой головой, и запомни — это не совет, а мое задание. И проверять, как ты его исполняешь, я буду строго. Чародейка должна прежде всего уметь совладать с собой и со своими страхами. Сиди и учись, да дверь запри. Впускать княжичей или чародеев я тебе запрещаю.
Кастина решительно вышла, подождала, пока на двери щелкнул засов, и направилась в свою комнату, довольно усмехаясь. Самое главное качество хорошей травницы и целительницы — это умение убеждать пациента в своей правоте.
— Весенка… ты действительно желаешь отдохнуть? И больше ничего не хочешь сказать?
— Хочу. Я тебя люблю. Никогда даже не думала, что смогу так любить… от одного взгляда на тебя в сердце цветочки цветут…
— Весенка… солнышко мое… — В ее словах не было ни капли лукавства или преувеличения, ястреб знал точно, и это было так замечательно, что все тревоги и беды тотчас забылись и стали мелкими, как песчинки на сапогах после прогулки по берегу.
Но вернулись ранним утром, когда он, проснувшись привычно рано, всматривался в лицо любимой. А на нем не было уже знакомого умиротворения и покоя, шевелились в неслышных речах упрямые губы, хмурился чистый лоб, беспокойно вздрагивали тонкие, но крепкие пальчики.
— Что же такое тебе снится, радость моя? — крепче прижимая к себе жену, еле слышно вздохнул княжич и тотчас горько усмехнулся: неужели непонятно, все они небось и снятся. Ведь у нее душа щедрая, отзывчивая, спокойно смотреть со стороны на беду своих близких не сможет. Да она и к чужой-то ни разу безучастной не осталась, а уж какую муку теперь в душе носит, и подумать больно.
Вот потому-то, наверное, чародеи и не пускают сюда семейные пары… слишком велико испытание и для тех, кого поразила беда, и для тех, кому досталось смотреть со стороны.
— Дест? Ты уже проснулся? Я хотела тебе что-то сказать… сейчас, только умоюсь и оденусь. — Фиалковые глаза княжны смотрели серьезно и уверенно, словно это не она только что металась в тревожном сне. — У нас отвара нет?
— Я могу сходить на кухню… или в ту столовую, где мы ужинали, может, братья не все унесли?
— Мне не хотелось бы никого раньше времени посвящать в свои догадки, особенно чародеев, — огорченно глянула она, — пока мы с тобой сами не разберемся. А потом поговорим с дедом и Касей. Я очень боюсь ошибиться, любимый… поэтому лучше выпью простой воды.
— Хорошо, — согласно кивнул он, снова не расслышав в словах жены ни нотки лукавства, — я не пойду дальше столовой, а если кто и спросит про тебя, скажу, что ещё спишь.
Однако никто ястребу не встретился ни в коридоре, ни в столовой, и через пять минут он вернулся в свою комнату с блюдом оставшихся от ужина сладких пирожков и булочек и чайником с холодным отваром.
Веся уже успела одеться и заканчивала убирать постель.
— Я и сам мог бы, — укоризненно глянул Берест, — не забывай, я ястреб и отлично умею убирать и готовить.
— А я куница и тоже умею, — нежно улыбнулась мужу Веся и попросила: — Садись. Я сейчас покажу тебе один фокус… Только не пугайся, хорошо?
— Уже испугался, — насмешливо сознался он. — Ты уверена, что не нужно позвать хотя бы Кастину?
— Пока не нужно. Смотри… Дест, ты смотришь не туда, нужно глядеть на мой амулет.
— Ну, смотрю… хотя не туда значительно интереснее… Что? Не может быть! Веся! Откуда это? — побледневший княжич, не веря своим глазам, протянул руку, коснулся пальцами засиявшего алым светом амулета жены. — Весенка… счастье мое… как ты это скрывала?
— Просто… — пробормотала она и сосредоточенно нахмурила лоб, словно решая трудную задачку.
Амулет постепенно померк, мигнул последний раз и окончательно погас, снова превратившись в невзрачный серый камень, исписанный значками.
— Тёмные силы… — вытирая со лба пот, выдохнул княжич, — теперь ты объяснишь?
— Потерпи ещё, я собираюсь сделать ещё пару проверок… — Теперь целительница смотрела на мужа, но не так, как обычно, а куда-то словно сквозь него, заставив Деста невольно подобраться. — Смотри на свой амулет.
Ястреб осторожно взял камень в руку, замирая от смутного предчувствия, и вскоре заметил те изменения, о которых несколько минут назад не смел и мечтать. Камень начал постепенно блекнуть и вскоре стал точно таким, как у княжны.
— Веся… ты его убила? — хрипло шепнул он, задохнувшись от мысли о том, как обрадуются прадед и братья, узнав о близком спасении.
— Пока нет, — виновато вздохнула куница. — Сейчас я хочу открыть тебе главную тайну. Этих фантомов в вас запустил вовсе не шаман, который сидит в Антаили, а я. Ещё там, на барке, когда мы готовились к бою. И задание им дала свое, целительское, в случае, если кого-то из вас серьезно ранят, собрать всю свободную магию и поддерживать раненого до моего прихода. Кстати, в Саргенса я такого тоже запустила… и весь вечер ломала голову, почему у всех фантомы подросли, а у него — нет. Своего-то я научилась снова уменьшать, пока лежала в спальне… прости, мне нужно было подумать спокойно. Зато теперь, кажется, начинаю понимать. Мы все пополнили там, в ритуальном зале, свою магию, а Саргу или этого мало, или он умеет управлять своим запасом… неплохо бы проверить.
— Веся… но почему ты не сказала этого нам вчера?
— Сначала сама не поняла, ведь мои фантомы совсем крохотные и должны были через день-два растаять, а не расти. Потом очень боялась ошибиться, сам понимаешь, нет ничего страшнее сначала дать людям надежду, а потом ее отнять. Ну а остальное я объясню, когда придут дед с Касей. Я наставнице вечером подала знак, она уже ждет, позовешь?
— Позову, — согласился Берест, но поднялся не сразу, несколько минут сосредоточенно пытался представить, как воспримут эту новость маги.
По его мнению, должны бы обрадоваться, но у них столько накручено за последние двести лет ошибок, тайн и запретов, что трудно понять, как они примут объяснение Веси.
— Наконец проснулись, — тихонько бурчал Ольсен, входя за внуком в комнату, — а мне Кася ещё час назад велела одеваться и ждать.
— Не ворчи, дед, мы тоже рано поднялись, — остановил его княжич, — и уже успели кое-что выяснить, сейчас Веся расскажет. Но, может, хотите вначале по пирожку с отваром?
— Пирожки не убегут, расскажите ваши новости, — не повелся дед, и Веся коротко и просто, как воин командиру, доложила ему всё, что успела недавно объяснить мужу.