Я повернулся к окну и увидел, что мы летим высоко над полями.
— А фермеры не ругаются, что вы над их полями летаете?
— А у нас в частной собственности только то, что ниже ста метров. Небо — общее. Вот, в чем удобство!
— А как тут движение в воздухе? Напряженное? — поинтересовался Наянго с заднего сиденья.
— Да нет, у нас только две машины на острове летающие. У меня и у хранителя краеведческого музея. Он на ней по четвергам в Лондонскую библиотеку летает. Одно только есть неудобство.
— Какое же тут неудобство?
— Посадочных полос мало. Приходится на поля садиться. А с них осенью взлетать трудно. По причине грязи.
— Осторожно, джентльмены, начинаю снижение — станция «Большие руины»!
Разбрызгивая осеннюю коровью грязь, мы опустились рядом с каким-то холмом. Изрытый норами, он походил на огромный перевернутый дуршлаг.
— Кто же это нор нарыл, — спросил я. — Барсуки, наверное?
— Какие барсуки? Пещеры вырыли героические защитники острова, боровшиеся с римским вторжением. Эта крепость овеяна преданиями и легендами. Скрываясь в пещерах, героические защитники совершали смелые вылазки и доходили чуть не до Рима! Здесь же находятся серия наскальных рисунков, относящихся к каменному веку. Они рассказывают о том, как была одомашнена джерсийская корова.
— Улетать отсюда скорее надо, — сказал вдруг Томи.
— Почему это? — не согласился я, — Надо взглянуть на наскальные рисунки.
— У меня коленные чашечки ноют. А если у меня, коленные чашечки ноют, будет дождь. А если мы не успеем взлететь до дождя, то нам придется лезть в пещеры, и тогда уж мы будем смотреть наскальные рисунки до обалдения.
— Почему это?
— Почему, почему? — вдруг крикнул Наянго, — В грязи утопнем — вот почему. Объявляйте взлет, господин капитан. Какая следующая станция?
— Следующая станция — «Замок Елизаветы», — сказал Боб и поднял машину вверх.
Высоко над землей мы столкнулись с дождем, который летел вниз. Его струи были невероятно толсты и походили на стволы водяных деревьев. Хотя стволы шевелились и даже иногда скрещивались, Боб так ловко умел их облететь, что машина оставалась сухой. Казалось, что мы едем по какому-то невиданному стеклянному лесу. И не понятно было, откуда куда растут его прозрачные деревья, снизу вверх или наоборот.
Я посмотрел вниз, глянул вверх, но ничего не увидел кроме какой-то хмари и мути.
Где земля? Где небо? Что можно увидеть в этой каше?
Вдруг далеко внизу, видимо все-таки у корней деревьев, появились желтые точки, похожие на жуков-светляков.
Боб крутанул руль, и я так нажал плечом на стекло, что чуть не выдавил его наружу.
Наянго навалился на Томи.
— Наянго, отсядь от меня, пожалуйста, — попросил Томи. — Дышать нечем.
— Погоди, сейчас машина встанет ровно, и я отсяду.
— Зачем ты ешь так много чеснока?
— О! Чеснок придает силы и сжигает болезни. Чтобы быть здоровым, нужно есть много чеснока.
— Тогда не дыши, пожалуйста.
— Сент-Элье! Джентльмены, приготовьтесь к посадке! — объявил Боб и, не дав нам приготовиться, ввел машину в штопор.
Мир завертелся с бешеной скоростью, а когда он снова остановился, я увидел перед собой море. Приятно было сидеть в неподвижной машине и смотреть на прибегающие от горизонта волны.
— Ты отсядешь от меня, наконец, чесночник? — раздалось сзади.
— Отсел, отсел.
— Фу! Мне стыдно за тебя! Теперь у господина Боба вся машина из-за тебя вонять будет.
— Чеснок не воняет, — скромно заметил Наянго. — Он сильно пахнет.
— Станция «Замок Елизаветы». Время стоянки — десять минут. Не хотите ли подышать свежим воздухом?
— Большое спасибо, господин Боб. Вылезай Наянго, нужно машину проветрить.
— О! Как сильно вертелось! Я думал, мне станет дурно! Представляешь, Томи, какой у тебя был бы вид, если бы мне стало дурно?
Я выбрался из машины и подошел к морю. В наступившей темноте оно шевелилось как огромная медуза. Она лениво пыталась выбраться на берег, цепляясь за него волнами, но каждый раз съезжала обратно вниз.
Ветер гулял по морю и откуда-то издалека подгонял кораблики. Подплывая к берегу, они превращались в огромные пароходы и баржи.
Где-то на море, на одном из кораблей что ли, играл оркестр.
— Ва! — сказал Томи, подойдя ко мне и прислушиваясь. — В лодке музыку играют!
— Это радио, наверное.
Наянго вылез из машины, но к морю не пошел:
— Концерт передают.
— Какой концерт? — удивился Томи.
— «По вашим просьбам».
Затем, обтирая руки масляной тряпкой, подошел и Боб.
— Сэры, перед вами панорама самого большого по площади залива нашего острова — Сент-Обин-Бэй. Посмотрите налево…
Мы посмотрели налево.
— А теперь направо…
Мы взглянули направо.
— От края до края залив имеет около двух миль! Это излюбленное место времяпрепровождения серфингистов и яхтсменов.
Сейчас, ночью, трудно было поверить в слова Боба. Невидимые в темноте волны накатывались на скалы с такой силой, будто бы хотели разбить их, но разбивались, конечно, сами. Небо опустилось так низко, словно хотело заглянуть под воду. Какие серфингисты? Какие яхтсмены?
— А теперь обернитесь, пожалуйста.
Я повернулся назад.
Томи дернул Наянго за рукав.
— Тебя попросили повернуться?
— А я еще, может, на море не насмотрелся. Вот сейчас насмотрюсь и повернусь!
В конце концов, все лица обратились к Бобу.
— Вы видите одну самых больших достопримечательностей острова — замок Елизаветы I.
— Ничего не вижу! — возразил Томи. — Где?
— Посмотрите за мое левое плечо.
Действительно за левым плечом Боба темнело что-то, напоминающее сломанный зуб мудрости.
— Нельзя ли подойти поближе? — попросил я. — Что-то отсюда ничего не разберу.
— А стоит ли? — ответил Боб. — Я и так все расскажу.
Он поднес к лицу кулак и громко в него кашлянул. Кашель повторился в кулаке эхом.
— Добрые сэры, джентльмены, господа! Замок Елизаветы I, как вы догадались, был построен при Елизавете I, но продолжает существовать и при Елизавете II. Более четырехсот лет он служил острову надежным щитом от оккупантов разных мастей. Теперь мировое положение изменилось к лучшему, и в замке разместился музей. Экспозиция музея включает показ аудио— и видеоматериалов, костюмированные шествия. К вашим услугам магазин и ресторан. Скидки — для членов Королевского гольф-клуба. Вы не члены гольф-клуба?