Такой ответ младшую ассистентку целиком и полностью не устроил, и она, уперев руки в бока, как сварливая жена при виде припозднившегося мужа, продолжила меня расспрашивать:
— Ну да, ты всегда выглядишь довольной. А вот счастливой идиоткой — лишь изредка. Так что колись, в чем дело? Мужик, да?
Мужик в моем понимании был чем-то большим, внушительным и временами дурно пахнущим. Так как ни одна из этих характеристик к Такео не относилась, то я совершенно честно дала ответ:
— Нет.
Физиономия Адамс выражала высшую степень недоверия. И сарказм. Откровенный.
— Врешь!
В голосе Лиллен звучала такая же жажда правды, как у старушки, которая решила вывести на чистую воду молодую соседку, ведущую, по мнению пожилой леди, аморальный образ жизни.
— Как пожелаешь.
Не желая продолжать изначально бессмысленную беседу, я принялась демонстративно просматривать электронную почту, полностью игнорируя возмущенное сопение Лил, прожигающей меня недовольным взглядом. Предлога унести ноги из приемной так и не нашлось… Среди множества полученных писем обнаружилось послание и от Дэниэлса-младшего, который, очевидно, посчитав, что не все сумел сказать Дженнет лично, еще и в письменном виде отправил свое мнение по работе нашего журнала. Будто специально на разговор нарывался, мерзавец невоспитанный… И что ему именно сейчас приперло портить нам жизнь? Весеннее обострение?
Отдать Джен сейчас или переждать? Письмо было откровенно хамским, обучение в лучшем университете страны положительно отразилось на слоге Дэниэлса, но — увы! — не на его чувстве такта и душевных качествах. Потому что писать подобным тоном женщине было просто неприлично, а уж Дженнет Коллинз — еще и опасно.
Я задумалась и все-таки решила, что еще раз бередить и без того уязвленное самолюбие шефа сегодня не следует и лучше отдать ей письмо уже тогда, когда я вернусь на работу после отгула. К тому времени Дженнет должна будет остыть достаточно, чтобы не убить Дэниэлса и еще кого-нибудь, например меня, принесшую дурную весть.
Но это надо было додуматься, в таких хлестких выражениях обвинить нашего босса в неумении управлять журналом и едва ли не в растрате. Да «Фейри стайл» именно Дженнет вывела на международный уровень! Еще пятнадцать лет назад это было издание средней руки, один из многочисленных местных глянцевых журналов, но именно миз Коллинз привела «Фейри стайл» к процветанию и славе, сделала светочем мира моды. И лезть в наши дела этот самый Дэниэлс не имеет ни малейшего права, пусть сперва у него молоко на губах обсохнет.
— Ну, Джули! — тем временем все никак не желала отставать от меня Адамс, для которой сплетни входили в десятку наиболее необходимых для жизни вещей и делили первое место с кислородом. — Ну с кем ты все-таки встречаешься, а?
— Но я сейчас ни с кем не встречаюсь, Лиллен, — упорно продолжала отпираться я.
— Да брось ты, так не бывает!
Я могла бы сказать, что очень даже бывает, более того, у меня был период в жизни, когда мужчины смотрели на меня с тем же выражением, что на табуретку на своей кухне. Это было еще до того, как я стала доброй феей «Фейри стайл». Потом… потом появились поклонники, но ничего серьезного. А затем произошло стихийное бедствие по имени Ватанабэ Такео, и рядом с ним все померкло, как ночные звезды исчезают с восходом солнца. Его любить оказалось настолько просто, что ни на кого другого смотреть желания больше не возникало.
От продолжения допроса меня спас телефон. Дэниэлс. Чего ему неймегся? Этот несносный молодой человек попросту вопил. Если с миз Коллинз он ещё пытался изображать, будто ему известно, что такое вежливость, то на меня, существо вроде бы как мелкое и незначительное, он орал как обычный базарный хам. И называл меня такими… эпитетами, что выскажи он подобное при личной встрече — врезала бы наглецу ровно так, как учил меня старший брат. Увы, врезать по телефону возможным не представлялось, поэтому я просто максимально холодно попрощалась, ответив Артуру Дэниэлсу что-то пространно-вежливое на тему, что главный редактор непременно с ним свяжется, и положила трубку.
Ну да, свяжется. Как только, так сразу. Обычно этой отмазки хватало часов на пять-шесть, после чего начинали звонить или вовсе являлись в офис. Второй случай был даже предпочтительней, потому что с мальчиками из охраны у меня имелись собственные договоренности, и если не пустить вовсе неугодного посетителя они не могли, то помотать нервы и подержать на входе подольше — запросто. И самое приятное, им за это никогда ничего не было, потому что в таких спорных ситуациях наши охранники всегда становились предельно вежливыми и действовали строго по инструкции. А я… я, например, могла не успеть выписать пропуск. И не отвечать на телефонные звонки из-за занятости. Мелочи, верно? Ну и, разумеется, начальница устраивает мне после показательные выволочки за такие промахи прямо перед возмущенным визитером, и я даже искренне и проникновенно извиняюсь. Но это происходит где-то спустя неделю, в течение которой враг к нам не проникает.
— Лил, если будет звонить этот… если будет звонить мистер Дэниэлс-младщий, отправляй-его куда подальше. В пределах приличий, разумеется, — чуток придя в себя, велела я Адамс.
— Так плохо? — нервозно спросила та, разом потеряв интерес к моим гипотетическим поклонникам.
Я выразительно посмотрела на нее:
— Все просто отвратительно. Не допускать до Дженнет, пока меня нет, всеми правдами и неправдами.
Вот в таких критических ситуациях я становилась главной. Самой главной. Потому что одной из неписаных обязанностей ассистента было оберегать всеми законными и незаконными способами душевный покой своего начальства. Нервная Дженнет Коллинз — это не катастрофа. Это самый банальный конец света в одном конкретно взятом офисе.
— Постараюсь, — буркнула блондинка, явно прикидывавшая, каким способом она может избавиться от члена совета директоров, если он вдруг станет рваться в кабинет к нашему боссу.
А вот как хочет, пусть так и делает. В конце концов, для нас в порядке вещей исполнять неисполнимое. Либо так, либо увольняйся к черту. Пока Дженнет лично не уволила и не сказала на прощание пару ласковых.
— И вот понадобились тебе эти проклятые отгулы именно тогда, когда у сынка Дэниэлса крыша съехала, — раздраженно вздохнула Адамс и принялась строчить на компьютере. На лице ее расплылась такая довольная ухмылка, что я начала подозревать: не работает она, а сидит в соцсети. Контрольный заход на сайт подтвердил, что я оказалась права.
— Лил, я видела кольцо и красивей!
Например то, что Ватанабэ уже двенадцать раз пытался надеть мне на палец. Не знаю, от кого оно… Может, от дизайнера, может, нет, но подходит мне идеально.
— Что? — высунулась из-за монитора напарница.
Я поднялась, подошла к ней вплотную и ткнула пальцем в открытую страницу, которая не имела к работе ни малейшего отношения.
— Твой статус. «Самое красивое кольцо в мире». Я видела и красивей. А теперь займись делами, пока я Джен не пожаловалась.