В этом месяце гвоздем программы стал претенциозный проект с фольклорными элементами, причем заимствованы они были ни много ни мало из культуры фейри, дивного народа, который прежде выходил к людям. Правда, уже века полтора магические создания не совершают таких ошибок, по крайней мере никаких официальных свидетельств на этот счет не имеется. Наиболее смелые исследователи заявляют, что это говорит о гибели магии и тотальном исчезновении нелюдских меньшинств… Но заклинания, которые в быту, как известно, незаменимы, все еще действуют, а вампиры и оборотни и не думают никуда деваться. Разве что все чаще предпочитают городу деревню, где к их особым свойствам почему-то относятся куда терпимей. Несмотря на то что уже не дикие Темные века, когда вампирам забивали в сердце осиновый кол без лишних разговоров, а головами оборотней украшали гостиные в домах, все равно нелюдям жилось в мегаполисах далеко не так спокойно, как им бы того хотелось.
— Отлично. Насколько глобальна истерика в совете директоров? — с видом завоевателя, взирающего на вражескую крепость, спросила Джен. Трудности она не преодолевала, брала приступом, сметала с лица земли. А уж дизайнерский проект, связанный с народом Холмов, и вовсе стал ее любимым детищем, за которое она была готова сразиться не только с советом директоров, но и со всем воинством преисподней зараз.
— Она всеобщая, Джен, — развела руками я, беспомощно улыбнувшись.
Слушать по телефону вопли заместителя главы совета Канинга, которые плавно переходили в ультразвук, пришлось мне из-за вчерашнего отсутствия босса на рабочем месте. И я, и Канинг понимали полную бесполезность этого «разговора», поскольку уж я-то точно не имела к лишним тратам никакого отношения и ничего не решала, но в целом мы оба получили огромное удовольствие от общения. Я могла невозбранно повышать голос на одну из больших шишек, а эта самая «большая шишка» получила возможность спустить пар, потому что на саму Дженнет так точно не поорешь, если хочешь жить. Единственным, кто рисковал выяснять с миз Коллинз отношения на повышенных тонах, был мистер Ричард Дэниэлс, глава совета директоров, личность, легендарная для всех и мифическая для меня. Почему-то я его никогда не видела. Вообще, он ни разу не появился при мне. И, кажется, это стало одной из причин, почему Дженнет оставила меня у себя. Я была для Ричарда Дэниэлса чем-то вроде чеснока для вампира.
Ходили упорные слухи, что мой шеф — ведьма. Иногда в это даже верилось, порой начальница каким-то невероятным образом узнавала то, чего узнать в принципе не могла, но вот в офисе миз Коллинз никаких намеков на колдовство не было. До последнего времени. Сейчас я то и дело замечала некоторые странности. Хотя нет… Начни Дженнет колдовать на рабочем месте, я бы такого не пропустила, тут сомнений нет… Но кто-то же все-таки ведьмачит. Понять бы, кто…
— Утрутся! — воинственно тряхнула головой Титановая Джен. Синие глаза сверкнули боевым задором. Из высокой прически не выбился ни единый волосок. — Один «Фейри стайл» приносит больше, чем все остальные печатные издания, которые они тянут.
Сейчас, глядя на нашего главреда, никто бы не подумал, что эта очаровательная утонченная леди способна довести до истерики и суицида несколько десятков человек. Но, поверьте той, которая знает несравненную Дженнет Коллинз более двух лет, единоличная властительница «Фейри стайл» могла и не такое. И именно сейчас она собиралась начать зверствовать, это можно было понять и по милой улыбке, и по тому, как элегантно она поправляет и так безукоризненно лежащий воротник шелковой блузы.
— Разумеется, — с полной уверенностью согласилась я. Что бы ни устраивали в «Фейри стайл», это традиционно окупалось в дальнейшем. Потому что журнал был одним из законодателей мод. Напиши кто-то из наших барышень-авторов, что нужно вплетать в волосы живую треску, — и на следующий день после выхода номера так будет щеголять половина города, наплевав на вонь.
Миз Коллинз царственно удалилась в кабинет, дабы выпить традиционную чашку кофе и ознакомиться с прессой.
— Она сегодня злее обычного, — нервно передернула плечами Лиллен, прячась за монитор компьютера и испуганно съеживаясь. Монитор был большим, поэтому на роль укрытия годился как нельзя лучше.
Тут Адамс подметила верно: босс действительно в ярости. В ином состоянии она бы никогда не сказала ни единого слова о нашей с младшим ассистентом внешности… Как и всякая нормальная женщина, Джен делала комплименты другим представительницам слабого пола более чем редко. И только если после этого намеревалась устроить форменную трепку.
— О да, — безрадостно пробормотала я и ушла на кухню, чтобы выпить зеленого чая перед ежеутренним разбором полетов и хоть немного успокоиться. Миз Коллинз не будет интересовать, почему у ее помощницы вдруг началась истерика на ровном месте, она просто уволит меня без выяснений причин. И пока я приводила нервы в порядок чаем, пришло сообщение от горничной шефа, которая сообщила лишь то, что с утра дома у Джен произошла катастрофа. Какая — оставалось только догадываться.
Отлично. Катастрофа произошла у нее дома, а расхлебывать будем мы тут. Всем журналом. Будто нам не хватает собственных жизненных катастроф.
Я подошла к шкафу и быстро вытянула из коллекции шарфов один, в крупный горох.
— Ой-ё… — только и сказала Лил, узрев, какой я выбрала аксессуар.
Для всего офиса что-то в горох на мне было знаком высшей степени опасности со стороны шефа. Теперь каждый вошедший в приемную будет предупрежден об угрозе. И готов хотя бы морально.
— Дорогая, отправь уведомление по электронной почте, — безмятежно попросила я младшего ассистента. Кто бы знал, чего мне стоила эта безмятежность… — А я пойду на утренний разбор полетов. Если живой не вернусь, принесешь белые лилии на мою могилу.
— Как только, так сразу, — как всегда ворчливо отозвалась напарница, но послушно застучала по клавиатуре.
Традиционная утренняя беседа с начальством для меня означала, что одна Джулия Беннет, ничего не решающий в этой жизни ассистент, получит разом за все промахи, которые совершил штат журнала. И никого не интересует, причастна злосчастная мисс Беннет или нет к этим нежелательным эксцессам в жизни «Фейри стайл».
Поправив макияж и нацепив на лицо безупречно вежливую улыбку, я вошла в кабинет шефа, как входят в клетку с тиграми. Нельзя показать, что ты боишься. Иначе сожрет. Стоит миз Коллинз почувствовать слабину своего работника, и песенка того спета. Заест насмерть. Так, что вылетать из офиса будешь пулей, забыв про выходное пособие и оставив на бывшем рабочем месте все личные вещи. До Адамс со мной работали три девушки, и все закончили именно так. Лиллен с переменным успехом держалась уже три месяца и упивалась совершенно незаслуженной гордостью по этому поводу. Ха! Что она может знать о нашем начальнике и обо всем «Фейри стайл» при таком смехотворном стаже работы в журнале?
Свет из окна бил прямо в глаза, как в фильмах о полиции. Готова поспорить на квартальную премию, что начальница специально подбирала кабинет для такого деморализующего эффекта. Солнце прямо в глаза — это же форменная пытка. Которую нужно было выдержать во что бы то ни стало. С улыбкой и безмятежным выражением на лице.