Обращаясь к господину Мишо, он произнес:
– Вам, кажется, придется поискать другого работника, хозяин, потому что я, вы сами понимаете, не могу не повиноваться…
Почтенный фермер пожал его руку и выразил сожаление, поскольку найти такого исправного работника не так-то просто.
Прошла зима, вновь наступила весна. Поля и сады украсились цветами. На зеленых лугах засверкали белые маргаритки; уже показались ласточки; зяблики вовсю распевали на покрытых почками яблонях.
Настала Вербная неделя. Погода стояла теплая. Заходящее за окутанный легким туманом холм солнце обливало своими золотыми лучами старую, окруженную зеленью башню.
Волчок, добрый старый Волчок сидел на скале, с которой он всегда осматривал местность. Подошедший Пьер сел рядом с ним. Оба ожидали возвращения матушки Бюрель, владелицы Совиной башни.
Раздался негромкий лай собаки.
– Вот и мать идет! – сказал Пьер.
Он поспешно спустился с горки. Мамаша Бюрель несла две корзины; Пьер освободил ее от тяжелой ноши. Они поднялись на горку и, войдя в башню, стали беседовать о сделанных покупках и строить планы относительно продажи их на рынке в городке: по примеру Мари они занимались торговлей.
Дверь была закрыта; Волчок, вошедший вместе с ними, вдруг завизжал. Сначала они не обратили на это внимания, но он волновался все сильнее и тревожно обнюхивал порог.
– Что с ним? – спросила мать.
Вдруг собака принялась прыгать на дверь и громко лаять.
– Должно быть, кто-то пришел, он чует; выпусти его!
Пьер открыл дверь. Собака бросилась кому-то навстречу, и эхо от ее громкого лая разнеслось по всей долине.
Мать и сын вышли посмотреть, что случилось. Но, не успев пройти и нескольких шагов, они воскликнули в один голос:
– Она!
Держа друг друга за руки, они застыли на месте.
Действительно, они увидели Мари, которая, поднявшись по дороге к башне, остановилась перед ними. Девушка была вся в черном, причем в простом костюме крестьянки.
Мать и сын стояли как зачарованные и молчали, как будто боясь отогнать очаровательное видение.
– Как видите, – печально сказала Мари, – я опять одна. Мой дорогой Андре, который трудился и нажил богатство для меня, не смог вовремя остановиться. Ему все казалось, что он недостаточно богат, и он пустился в различные спекуляции, несмотря на все мои увещевания. Буквально в несколько дней все его богатство пошло прахом. И это его убило… Когда его не стало, я подумала: может быть, они еще не забыли меня и…
– Пойдем, – прервала ее матушка Бюрель. Она взяла Мари за руки и подвела к маленькой двери, которую раскрыла со словами:
– Пожалуйста, взгляни!
Это была дверь комнаты, в которой жила Мари.
Там ничего не было тронуто. Напротив, все, что ей принадлежало, начиная с большой соломенной шляпы и до маленьких деревянных башмачков, было заботливо сложено здесь. На стене висел портрет Мари в наряде причастницы. Покрытая сукном кушетка с подушкой также ожидала отсутствующую хозяйку. По углам стояли две вазы из синего стекла со свежими весенними цветами.
– Ах! – воскликнула Мари, в слезах бросаясь в объятия мамаши Бюрель. – Вот где счастье!
– Разумеется! – ответил Пьер. – Ведь ты принесла его с собой!
– Будем надеяться, что оно никогда не покинет нас! – всхлипнув, сказала матушка Бюрель.
– О, нет, никогда! – уверенно заключила Мари.
Когда во время пасхальной проповеди священник в переполненной церкви провозгласил обручение Пьера Бюреля и Мари Клозель, послышался одобрительный сочувственный ропот, и все сердца соединились в молитве о благословении этого союза.
И будущее показало, что эта молитва была услышана.