Джон Смит, не говоря ни слова, расстегнул манжету рукава, где ножа не было. Поднял рукав, обнажив потускневшую татуировку. Там был выколот горящий круг над словами «Marche ou creve». Кабрильо узнал эмблему Французского иностранного легиона и его неофициальный девиз «Маршируй или умри».
Хуан пристально посмотрел на него.
– Прошу прощения, мистер Смит. Для меня это означает только то, что вы посетили салон татуировки.
Однако характерная фамилия – Смит – объяснялась именно этим: легионеры часто брали себе псевдоним.
– Судя по ее виду, лет пятнадцать назад, – добавил Макс.
Смит промолчал, но Кабрильо увидел в его темных глазах вспыхнувший гнев, и понял, что находится в безвыходном положении: надо пойти на уступку, если захотел этот контракт.
– Я покажу вам кое-что. – Хуан приподнял штанину.
Круассар и Смит уставились на его протез. У Кабрильо их было несколько, изготовленных волшебниками в «волшебной мастерской» «Орегона». Этот назывался «Боевая нога, версия 2.0.». Открыл сокрытое место за телесного цвета икрой и достал маленький автоматический пистолет. Вынул семизарядную обойму, извлек патрон из патронника и показал его на секунду Смиту.
– Смотреть на меня, – велел он, потом дал Смиту пистолет.
Смит понял, какое испытание ему предстоит, и, не отводя взгляда от Хуана, быстро полностью разобрал маленький пистолет, а потом так же быстро собрал снова. Протянул его Хуану рукояткой вперед. Все это заняло у него около сорока секунд.
– «Кел-Тек П-3 АТ», – сказал он. – За основу взят «П-22», но калибр увеличен до тридцать восьмого. Отличная штука для дамской сумочки.
Хуан засмеялся, смягчая напряжение.
– Я пытался пристроить в эту ногу «дезерт игл» пятидесятого калибра, но он был слишком заметен. – Сунул пистолет, обойму и отдельный патрон в карман пиджака. – Где служил?
– Чад, Гаити, Ирак, само собой, Сомали, еще несколько «горячих точек» «третьего мира».
Кабрильо перенес внимание на Круассара.
– Согласен. Он подходит.
– Отлично! Значит, решено. Джон сядет вместе с вами в самолет, а потом вы отыщете мою Солей.
– Нет. Он встретится с нами в Читтагонге. Если не знаете, это портовый город в Бангладеш. И это не обсуждается.
– D’accord [5] . Но если вы не возьмете его, как обещали, то не получите от меня денег.
– Мистер Круассар, – серьезно сказал Хуан, – обо мне можно сказать многое, но нельзя назвать человеком, не держащим слово.
Оба несколько секунд смотрели друг на друга. Затем Круассар кивнул.
– Да. Я в этом не сомневаюсь.
Они пожали друг другу руку.
Когда они обменялись со Смитом телефонными номерами, Макс снял с окна микрогенератор и уложил в портфель детектор подслушивающих устройств. Защелкнул портфель и отдал Кабрильо.
– Если получите от нее весточку, звоните мне в любое время, – попросил Кабрильо.
– Непременно. Пожалуйста, верните ее мне. Солей своевольная, упрямая, но она моя дочь и я ее очень люблю.
– Сделаем все, что в наших силах, – кивнул Хуан.
– Ну что? – спросил Макс, когда они шли по коридору к лифтам.
– Не нравится мне это, но выбора нет.
– Вот для чего эта личная встреча. Чтобы навязать нам Смита.
– Да. Очень хитро с его стороны.
– И что, будем ему доверять?
– Смиту? Ни в коем случае. Они что-то скрывают, и Смит – ключ к тайне.
– Надо бы отказаться от задания, – высказал свое мнение Макс.
– Нельзя, мой друг. Если на то пошло, мне очень интересно, что эта прекрасная мисс Круассар делает в глубине Бирмы.
– Мьянмы, – поправил Макс.
– Все равно.
Они вышли из лифта и двинулись по людному вестибюлю. Вдруг Кабрильо ударил себя по голове, будто забыл что-то, взял за локоть Макса и повернулся вместе с ним.
– В чем дело? Забыл что-нибудь? – спросил Хенли.
Хуан слегка ускорил шаг.
– Когда мы только вошли, я заметил двух типов в вестибюле. Оба похожи на местных, но у них длинные пальто. Один увидел нас, когда мы появились в поле зрения, и поспешно отвернулся. Слишком поспешно.
– Кто они?
– Не знаю, но не люди Круассара. Если бы он хотел нашей смерти, то приказал бы Смиту убить нас, как только мы вошли в номер. И он знает, что мы возвращаемся в аэропорт, так какой смысл следить за нами?
Макс нашел логику Кабрильо безупречной, поэтому только хмыкнул.
Они подошли к скоростному лифту до Небесного парка. Хуан на ощупь вставил обойму в свой «кел-тек». Сумел даже взвести курок о бедренную кость, не вынимая пистолета из кармана пиджака. Те двое делали свой ход: приближались по вестибюлю, не сводя глаз с сотрудников Корпорации.
Двери лифта с резким стуком открылись. Хуан и Макс не стали ждать, когда кабина опустеет, и протолкались внутрь, не обращая внимания на возмущенные взгляды. Те двое даже не приблизились. Они ждали слишком долго, и теперь двери лифта закрывались. В вестибюле было слишком людно, чтобы выхватывать оружие, поэтому Хуан язвительно улыбнулся им, и двери с шипением закрылись.
– Что дальше? – спросил Макс по пути вверх.
Хуан воспользовался возможностью вставить в патронник вынутый патрон.
– Поднимемся, подождем пять минут и спустимся обратно.
– А что будут делать они?
– Разделятся, чтобы вести наблюдение в вестибюлях двух других башен. Им и в голову не придет, что мы останемся в этой.
– А если решат последовать вверх за нами?
– Ни в коем случае, – покачал головой Хуан.
– Мне все-таки любопытно, кто они, – пробормотал Макс, приближаясь к пятьдесят пятому этажу и Небесному парку.
– По-моему, местная тайная полиция. Что-то в регистрации самолета или в наших пастортах насторожило их, и джентльмены пожелали задать нам несколько вопросов.
– А откуда им знать, что мы будем здесь… – Макс не досказал вопроса и сам на него ответил: – Они поговорили с автомобильной службой, которая доставила нас сюда.
– Элементарно, мой дорогой Хенли.
Двери открылись, и они вышли на одно из величайших инженерных чудес света. Платформа площадью тридцать квадратных километров, лежащая на трех башнях, походила на прославленные висячие сады Семирамиды в Вавилоне. Только это не было единственным в своем роде окружением Навуходоносора и его жены Амитис. Деревья создавали тень, а цветущие кусты делали благоуханным воздух на высоте почти трехсот метров над землей. Голубая вода искрилась в длинных плавательных бассейнах с кромкой у самого края, окруженных загорающими людьми.