Заходят они в магазин. За прилавком стоит симпатичная девочка.
– Девочка, скажи, пожалуйста, отчего столько магазинов закрыто?
– Всё разворовали. Нет ни полиции, ни солдат. Хулиганы шатаются по улицам и грабят средь бела дня. Что у кого было, попрятали по домам.
На вокзале поперёк путей лежит разбитый состав.
– Что такое?
– Стрелочник побежал играть в футбол, начальник станции отправился на рыбалку, а машинист не знал, где тормоз. И вот – сто человек убито.
Матиуш до крови закусил губы, чтобы не заплакать.
В больнице та же картина. За больными вроде бы ухаживают дети. Доктора забегают на полчаса, когда мало уроков задано. Но толку от этого мало. Больные стонут и умирают. А дети плачут, не зная, как им помочь.
– Ну что, вернёмся во дворец?
– Нет, мне надо в редакцию, с журналистом потолковать, – спокойно сказал Матиуш, но внутри у него всё кипело.
– Я не пойду с тобой. Меня могут узнать.
– Я скоро вернусь, – пообещал Матиуш и быстро направился в сторону редакции.
Печальный король посмотрел ему вслед и печально покачал головой.
Завернув за угол, Матиуш припустился бегом. Руки сами сжимались в кулаки. Как-никак он был потомком Генриха Свирепого!
– Погоди у меня, мерзавец, обманщик, мошенник! Ты мне за всё ответишь!
Он ворвался в кабинет. И видит: у письменного стола развалился в кресле журналист, а на диване лежит Фелек и покуривает сигару.
– Ага, и ты здесь, голубчик! – крикнул Матиуш, не владея собой. – Тем лучше, с обоими сразу поговорю. Что вы натворили?!
– Присядьте, пожалуйста, и успокойтесь, ваше величество, – проговорил журналист вкрадчивым, тихим голосом.
Матиуш вздрогнул. Ясно: он – шпион! У Матиуша давно уже зародилось подозрение. Теперь он в этом не сомневался.
– Получай по заслугам, шпион! – крикнул Матиуш, целясь в него из пистолета, с которым не расставался с войны.
Журналист ловким движением схватил Матиуша за руку. И пуля ударила в потолок.
– Оружие – не игрушка! – Он зловеще осклабился и изо всех сил стиснул руку Матиуша. Пальцы сами разжались.
Журналист поднял выпавший пистолет, швырнул в ящик стола и щёлкнул ключом.
– А теперь поговорим спокойно по душам. Что вы имеете против меня, ваше величество? Разве я не выгораживал вас всячески в своей газете, не успокаивал население, не объяснял причины временных затруднений? А Клу-Клу кто расхваливал? Итак, вместо благодарности вы обзываете меня шпионом и хотите застрелить?
– А дурацкий закон о школах – это чья выдумка?
– При чём же тут я? Так большинством голосов постановили дети.
– А о взорванных крепостях почему вы умолчали?
– Это дело военного министра, а не моё. И потом, народу не полагается знать о таких вещах. Это военная тайна.
– Ну а насчёт лесного пожара почему вы выпытывали у меня?
– Журналист должен быть в курсе всех событий и отбирать для своей газеты самый важный и интересный материал. Вот вы ежедневно читаете мою газету и не можете пожаловаться, что она неинтересная, правда?
– Слишком даже интересная. – Матиуш горько усмехнулся.
– Надеюсь, теперь ваше величество не назовёт меня шпионом? – нагло глядя Матиушу в глаза, спросил журналист.
– Зато я назову! – крикнул Фелек, вскочив с дивана.
Журналист побледнел как мертвец, бросил на Фелека испепеляющий взгляд и, прежде чем мальчики успели опомниться, очутился в раскрытых дверях.
– До скорого свидания, сопляки! – крикнул он и сбежал вниз по лестнице.
Перед домом, откуда ни возьмись, появился автомобиль. Журналист сказал что-то шофёру, и машина рванулась с места.
– Держи его! Лови! – высунувшись из окна, орал Фелек.
Но было поздно. Автомобиль исчез за поворотом. Да и кто мог его догнать? Уж не зеваки ли, которые собрались под окном, привлечённые шумом?
Матиуш был потрясён, Фелек с плачем кинулся ему на шею.
– Король, вели меня казнить, это я во всём виноват! Дурак, что я натворил! – восклицал он сквозь слёзы.
– Погоди, Фелек, потом поговорим. Сделанного не воротишь. Сейчас главное – спокойствие и рассудительность. Надо думать не о том, что было, а о том, что впереди.
Фелеку не терпелось обо всём рассказать, но Матиуш не хотел терять ни минуты.
– Как быть? Телефоны не работают. Слушай, Фелек, ты знаешь, где живут министры?
– А как же! На разных улицах. Но это не беда. Ноги у меня что надо! Недаром я два года газеты продавал. Хочешь вызвать их во дворец?
– Да, и немедленно. – Матиуш посмотрел на часы: – Сколько тебе на это надо времени?
– Полчаса.
– Хорошо. Через два часа жду их в тронном зале. Если кто-нибудь вздумает отговориться болезнью, напомни, что в моих жилах течёт кровь Генриха Свирепого.
– Придут как миленькие! – крикнул Фелек.
Он разулся, скинул шикарный сюртук с орденом, схватил со стола бутылку с типографской краской и, вымазав ею штаны, лицо и руки, босиком помчался по улицам созывать министров на экстренное заседание. А Матиуш побежал в другую сторону – во дворец. Ему хотелось перед государственным советом переговорить с Печальным королём.
– Где тот господин, с которым мы утром беседовали? – с трудом переводя дух, спросил Матиуш у открывшей ему дверь Клу-Клу.
– Ушёл и оставил на письменном столе записку.
Матиуш ворвался в кабинет и, схватив письмо, прочёл:
Дорогой Матиуш! Случилось то, чего я больше всего опасался. Я вынужден тебя покинуть. Дорогой мальчик, зная твою отвагу, не решаюсь предложить тебе поехать со мной. Но на всякий случай сообщаю, что я еду по северной дороге. Если захочешь, можешь догнать меня верхом часа за два. Я остановлюсь на постоялом дворе и немного подожду. Может, всё-таки решишься? Помни: я твой друг. Ни при каких обстоятельствах не забывай об этом. Я буду всячески стараться помочь тебе. Об одном заклинаю тебя: это величайшая тайна. Об этом никто не должен знать. Письмо непременно сожги. Сожги немедленно! Мне очень жалко тебя, бедный сирота, и хочется хоть немного облегчить твою участь. Может, всё-таки поедешь со мной? Не забудь сжечь письмо.
Матиуш зажёг свечу и поднёс к ней бумагу. Она стала тлеть, потом, вспыхнув ярким пламенем, свернулась в чёрную трубку. Сгорела. Огонь обжёг Матиушу пальцы, но он даже не поморщился.
«Душе моей больней, чем пальцам», – подумал он.
Над письменным столом висели портреты его родителей.
«Бедный сирота», – посмотрев на портреты, вспомнил Матиуш слова из письма и вздохнул.