– Это вы ее убили?
Любка и Коваль уставились на Макара, с невинным видом ждущего ответа. Савушкина вдруг хихикнула.
– Если бы… Ик! Если бы мы ее убили, мы бы забрали папки!
2
– Уехали! – ответил Сергей на невысказанный Машин вопрос, едва зайдя в номер. – Мы их посадили на такси и спровадили домой.
– Они не слишком сопротивлялись, – добавил Илюшин.
Для полноты картины ему следовало бы упомянуть, что Сова к моменту посадки в машину была уже настолько пьяна, что излагала смущенному Бабкину подробности своих похождений и заверяла в горячей любви к мужу. В конце концов она разрыдалась у него на плече:
– Он меня бросит!
– Выйдете замуж за любовника, – утешил бесчувственный Бабкин. – У вас даже выбор из них есть!
Тут Илюшин, не выдержав, захохотал. Больше всего его веселило, что Сергей советовал искренне.
Оскорбленная до глубины души Савушкина отстранилась от детектива:
– Что вы понимаете! Он мне необходим!
– Охотно верим! – Макар приоткрыл дверцу такси. – Но куда больше вам нужно остаться в живых.
Ира Коваль застыла рядом, вцепившись в сумку. В сумерках она казалась несгибаемой, как скала. Но когда в номере на первом этаже включили электричество и свет упал на ее лицо, Илюшин увидел, что женщину колотит нервная дрожь.
– Зачем она это сделала? Зачем? – шептала она.
Макар и сам многое бы отдал, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
Маша выглянула в коридор. «Никого. Похоже, у меня развивается паранойя».
– Думаете, теперь они в безопасности?
– Понятия не имею, – признался Илюшин. – Ясно только одно: это дело можно считать проваленным. Ни одной зацепки, которая все объясняла бы. Ни одной подозреваемой.
– То есть сворачиваемся? – уточнила Маша.
– Я бы переночевал и уехал еще до завтрака.
– Лучше после, – пробасил Сергей.
Макар опустился на диван. Выглядел он не столько расстроенным, сколько озадаченным.
– А Матильда где? – вполголоса спросил Сергей.
– У себя. Тоже пакует вещи.
Повисло тяжелое молчание.
– Даже пиццу не хочется, – пробормотал спустя несколько минут Макар.
Бабкину хотелось пошутить по этому поводу, но он не стал. Удар по самолюбию его друга был нанесен и впрямь чувствительный. Илюшин так уверенно взялся за это дело, так рассчитывал, что они полностью обелят Машу, – и что? Уезжают, бегут почти так же позорно, как Савушкина с Кувалдой.
– Ты уверен, что ни одна из них не та, кого мы ищем? – спросил он на всякий случай.
– Я вообще ни в чем уже не уверен. А твои связи что говорят?
Сергей еще с утра созвонился с одним из бывших коллег и попросил срочно выяснить все, что касается Юлии Зинчук.
– Молчат мои связи, – он развел руками. – Ничего нет! Такое ощущение, что она целенаправленно подчищала следы. Ни снимков, ни документов, ни личных дел в архивах. Известно, что она получила двухгодичную австрийскую визу в девяносто девятом. Дальше ее следы теряются.
«А ведь у нас осталось не так уж много подозреваемых, – подумала Маша, глядя на унылые лица обоих сыщиков. – Круг сжимается».
Она хотела поделиться этой мыслью с Макаром и Сергеем, но тут Илюшин сказал:
– У меня было подозрение, что Зинчук – это Лосина.
– У меня тоже, – откликнулся Бабкин. – И что Коваль сработала на опережение.
– Или Савушкина.
– Или Савушкина, – с нотой сомнения согласился Сергей. Он затруднялся с ответом, на кого из этих двоих ставить. Физической силы с избытком хватило бы у Кувалды, зато готовности шваркнуть булыжником любого, стоящего на ее пути, – у ее крошечной подруги.
По стеклу мазнули фары уехавшего такси. Постояльцы разбегались из «Тихой заводи».
«Макар даже подоконник не занял, – подумала Маша. – Сильно же его выбило из колеи».
– Анжела упоминала, что у Липецкой были татуировки! – вдруг вспомнил Илюшин и приподнялся. Глаза его заблестели.
– Извини, Макар. – Маша с искренним сожалением покачала головой. – Я спросила у нее после сауны, куда они делись. Она их свела давным-давно.
– А если врет? – встрял Бабкин.
– У нее что-то вроде мелких шрамов на шее. Вряд ли врет.
– Ну совсем никаких зацепок, – пробормотал Сергей.
Он прижался лбом к холодному стеклу, следя за отъезжающим такси.
– Методом исключения у нас остается только Стриженова, – вслух подумал он. – Спорим, если ее пытать, она во всем сознается.
– Э, да ты совсем в отчаянии! Маша, его надо покормить.
– Его надо побить.
С первого этажа донеслись отголоски ритмичной музыки. Маше стало не по себе при мысли, что танцы все-таки будут, несмотря на все происшествия последних дней. С момента, как они нашли Анжелу, прошло лишь несколько часов. По телефону в больнице им сообщили, что Лосина до сих пор не пришла в себя.
«И не факт, что придет».
Как и предсказывал Сергей, машина полиции прибыла четверть часа спустя после «скорой». На этот раз показания у них собирал другой следователь, пожилой и безразличный ко всему. Он быстро и деловито опросил всех, и уже к девяти вечера парк обезлюдел. Только обрывки красно-белой бумажной ленты болтались на ветру.
Две лампочки в люстре мелко замигали, будто дрожа.
– Прекрасно! – меланхолично одобрил Илюшин. – Давайте еще электричество отключим и погрузимся в кромешную тьму.
«Погрузимся», – подумала Маша, зацепившись за слово. Конечно, это же заводь. Темный колодец бездонных вод. Чем глубже они опускаются, тем меньше видно. Вот уже и свет понемногу гаснет.
– А ты хотел, чтобы тебе и электрика бесперебойно работала!
– Я хотел найти убийцу.
Макар все-таки встал с дивана и прошелся по комнате.
– Несомненно, Рогозина подготовила досье на всех…
– Однако распечатала только два! – подхватил Бабкин, по-прежнему следя за удаляющейся машиной. Фары слились в один огонек и то и дело пропадали за деревьями.
– …на двух лучших бывших подруг. Что есть странность номер один.
Маша включила настольную лампу, не в силах смотреть, как то разгорается, то гаснет люстра.
– Странность номер два, – дополнила она. – Весь второй день Рогозина целенаправленно стравливала нас друг с другом. Раздала роли!
– Например, Лосиной?
– Да. Настроила и ее, и Шверник!
– К Коваль тоже подъезжала, – сообщил Бабкин.