– Чтобы свести вас с ума домовым правом. Надо было нам лететь помедленнее… – прокомментировал валькер, а Тойво за столом едва слышно хихикнул, размеренно стуча по клавишам.
– Тайный мир огромен и сложен, – гремел голос ректора. – Его законы необходимо соблюдать, а для этого их необходимо знать на отлично. Мы с вами темные, и это звучит гордо!
– Ура-а-а-а… – загремело на весь медпункт. Тойво поморщился и погрозил Ацкому кулаком, состроив выразительную рожу.
– Патриотизм – это важнейшее качество для каждой нечисти-перенечисти, – голосом, очень похожим на громогласный бас ректора, прогудел Ацкий. Влада прыснула со смеху.
В телевизоре громко хлопали, потом камера начала ездить влево-вправо.
– Прошу знакомиться и запоминать своих преподавателей и деканов, – провозгласил Батори. – Горан Горанович Лисов, замректора и декан Троллиума.
Камера задержалась на веснушчатом молодом лице под рыжей челкой. Замректора был слишком молод для своей должности.
– А также декан Валькируса Ада Фурьевна Синицина…
– Вот, что племяшка, что ее тетка, – фыркнул валькер, ткнув пальцем в экран телевизора. – Одна ядовитая семейка. Синицина-лайт царапается, Синицина-хард вообще чума. Ты учишься на Валькирусе, сонц? – Он повернулся к Владе.
«Сонц… А что – пусть так меня называет, а Муранов слышит», – подумала Влада, рассматривая валькера. А он совсем не такой уж и страшненький, если ему прижать уши к голове, чуть усмирить прическу и научить нормально ходить.
– Да, я на Валькирусе, – она улыбнулась. – Влада Огнева, первый курс.
Валькер вдруг удивленно охнул, повернувшись к ней.
– А-а-а… та самая Влада, которая наполовину светлый маг и чей отец оказался вампиром? Я слышал сплетни, но не знал, что это ты. А меня и это не пугает! – Валькер отважно протянул Владе худую обветренную ладонь. – Димон Ацкий, третий курс Валькируса. Если я кого реально и побаиваюсь, только вот ее…
Он кивнул на экран телевизора, где в такт высокопарным словам качалась высокая прическа, из-под которой окружающих буравили два маленьких фиолетовых глазика. Деканша Валькируса и тетя Синициной была похожа на большую ящерицу, которую одели в дорогой синий костюм, повесили на уши блестящие серьги, напялили рыжий кучерявый парик и обидели на всю жизнь.
– А здесь, вообще, строгие преподы? – поинтересовалась Влада.
– Вообще-то все они классные чуваки и жить вполне можно, – доверительно сообщил Ацкий, – если ректору и фуриям всяким под ноги не попадаться. Горан свой в доску, Лина – прикольная тетка, препод по физре вообще… еще увидишь его – обхихикаешься. Когда-то таким был, что… – Ацкий присвистнул, закатив глаза к потолку. – Если бы этот водяной стал прежним, то пол-Москвы бы уже под водой булькало. Он в древности одной левой корабли топил в Средиземном море, пока кто-то из твоих предков… в смысле из магов, ему по кумполу не настучал. – Валькер хмыкнул. – От Водиона мало что осталось, теперь жуть как стесняется: из бассейна никогда не вылезает, бедняга.
Дверь медпункта скрипнула, и внутрь заглянула голова с острыми ушками. Домовой Фобос Карлович Ливченко после повышения до главного завхоза был очень горд взлетом своей карьеры. Даже всклокоченные на его лысой голове три волосины теперь умудрялись принимать форму царской короны, а самомнение взлетело до небес.
– Драсти, Фобос Карлович, – громко пропел Тойво, выглянув из-за экрана своего компьютера. – Заболели чемтта-а или, как всегда, валерьяночки, та-а?
– Тьфу-тьфу, нет, – завхоз сурово смерил глазками Ацкого, тот сделал брови домиком и тягостно вздохнул. – Да-да. Вас, Ацкий, в деканат. Вы собирались влететь в зловоротню, – сухо произнес Фобос Карлович. – А вы… – Он воззрился на Владу и ее рыжие коленки с неодобрением. – А вы идите к своей группе, нечего тут прохлаждаться. Могли бы и поприсутствовать на приветствии ректора.
Влада встала, опустив закатанные штанины джинсов, помахала рукой Ацкому, который не слишком торопился туда, куда его послали, и похромала вслед за Фобосом Карловичем.
Носферон, невидимый снаружи, изнутри был более чем материален. По длинным коридорам с высокими полукруглыми окнами, за которыми мерцали московские огни, бежали очень деловые студенты. С этажа на этаж вели не лестницы, а быстро бегущие эскалаторы с широкими перилами, которые многие использовали как сиденья. Завхоз прикрикнул, и с перил соскочил маленький домовенок, чтобы тут же, за спиной у завхоза, усесться обратно.
– Твоя группа вон у тех колонн, – Фобос Карлович показал на противоположную сторону огромного холла, куда они спустились. – И вообще, Огнева. Учитывая ваше происхождение…
– А что не так с моим происхождением? – Влада остановилась, пристально глядя на домового. Тот с торжественным видом поднял к потолку указательный палец, и три его волосины встали дыбом.
– Нужно соблюдать! – многозначительно вымолвил домовой, зыркнув глазками куда-то вверх, на длинную вереницу портретов на стене. Портреты взирали вниз с суровыми лицами, к носу одного из них была прилеплена жвачка.
– Хорошо, Фобос Карлович, – Влада поспешила отойти, чтобы отыскать среди толкающихся в холле свою родную группу. Среди голов подпрыгивала одна светловолосая и лохматая. Бертилов заметил Владу и, распихав всех локтями, бросился вперед.
– Троллюшка, меня пнула зловоротня! – Влада, сама не ожидая от себя, вдруг бросилась к нему и повисла на шее у Егора, смеясь, жалуясь и рассказывая о пережитом кошмаре. Нахальная физиономия тролля, не ожидавшего такого теплого приема, расплылась от удовольствия.
– Живая хоть? – выпалил тролль ей в ухо, крепко обняв ее за талию и не торопясь отпускать. – Владка, глупая…
Высвободиться из рук Егора было непросто. Что же, пусть все смотрят. А то эти разговоры про то, что «она девочка Муранова», пришли в Носферон раньше, чем она. Пусть смотрят, что она сама выбирает себе кого обнимать, раз уж Гильс с ней как кусок льда.
Влада вдруг поняла, что за последний час своей жизни как-то резко повзрослела. Из тихони, которая все семь школьных лет только провожала мальчишек глазами, будто те были инопланетянами, Влада вдруг превратилась в сердцеедку. За какой-то один час умудрилась начать флиртовать с валькером, и с Егором отношения вдруг резко поменялись… Как тронувшийся с места поезд, в топку которого подбросили угля.
«Муранову все равно», – отметила про себя Влада, глядя на черный свитер с красным пауком. Вампир лишь прищурил глаза, отметив ее присутствие. Будто хищник проверял, не сбежала ли его жертва, которую он не собирается сожрать в обозримом будущем, но и не отпускает от себя. Зато от ревности ярко позеленела Инга Тановская. Все-таки жаль эту грузную и глуповатую старосту, с ее неуклюжими попытками завоевать Егора.
– А? Как было швырнуться отсюда в Питер? – весело расспрашивал Бертилов, обнимая Владу за плечи.
– Огнева, колбаса была вкусная?! – заржали сразу несколько голосов, и Влада помахала им рукой с видом видавшей виды валькирии, в один прыжок сиганувшей с Кремля на Эрмитаж.