– Закончу музыкалку, пойду в певцы, – уверенно произнес Федя, закусывая найденной на полу гнилой коркой от арбуза. – Дава-а-а-ай…

– Хвадит! – возмутилась мать. – Да чдо же за напасдь-то, а? Что же изведги эти, из… этого, как его… Мадиуса… что ребедка так покадечило?! – Вурдалачка подперла локтем подбородок, глаза ее затуманились. – А когда-то мы дюди быди… Ведь быди же… Помдю вдемя…

– Дюди? – Влада увидела, что Гильс беззвучно смеется.

– Люди, она сказала «люди», – тихо перевел вампир слова Федькиной мамаши.

– Вы помните, как были людьми? – продолжила расспрашивать Влада. Если вурдалачка не в состоянии была объяснить, что за солнце потеряла Влада, то надо хотя бы попытаться заставить ее вспомнить свое прошлое. – А давно это было, вы помните?

– Как же не помдить, – мать Федьки очнулась и откинулась на стуле. – Из-за тодо, домоводо пдоклядого, мы и не дюди тепедь. – Она громко высморкалась в грязный передник. – Дасморк под земдей подцепида… Зимой хододно ползать, а концы немаденькие… Кдыша пдотекада… я ему говодила – содце… а он мне – не упаду…

– Так давно это было, когда вы были людьми? – повторила Влада свой вопрос, видя, что вурдалачка отвлеклась и потеряла нить разговора.

– Да недавдо… – закивала та. – Недавдо… Сидеди в доме, не тдогади дикого… Потом как гдомыхнет гдом!!! Молдия в дом попада, сдихия вод… Вам, учедым-то, виднее… Домовой вот еще, как темдеть начидало, пдедупреждал, помдю. Да кто ж его посдушает? Он всегда пдохое предсказывал… Все вдемя твердил, что кодец сведа будет, а самое стдашное – кудятник сгоред, кто ж ему ведил? Говодила ему – содце, беда будет! Мы подумади, что шутки гдупые… Вот дуд пни… – Вдруг мама Феди ткнула грязным ногтем в висящий на стене кусок обгорелого картона.

– Что это? – Влада старалась не сойти с ума, внимательно вслушиваясь в словесный вурдалачий кавардак.

– Влада, это календарь четырнадцатилетней давности, – подсказал Гильс, осторожно наступив Владе на ногу под столом, намекая, что им пора идти. – Они отсчитывают время по календарю с того года, как стали вурдалаками.

Влада все еще не хотела сдаваться, но в голове у вурдалачки был такой же сумбур, как и в квартире. Обрывки памяти наскакивали друг на друга – как машинки на аттракционе «Автодром», – и тут же отскакивали обратно. Федя тихонько пел, ковыряя в носу и артистично вытирая палец об обои.

– Вы стали вурдалаками четырнадцать лет назад? – спросила Влада, насторожившись.

– Дет, бы родидись тода, – вздохнула вурдалачка. – В той жизди-то мы дюдями быди, одна память быда. А сейчас – вот скдедоз, все почди и позабыди. Стдашное то здодейство было, стдашное… Апчхи…

– Какое злодейство? – Влада затаила дыхание. – Вы же сказали, что молния, стихия.

– Дет, домовой накликал! – подумав, возразила Федина мама. – Кдуговедть одна в голове. Мне Депатдамент-то наш одно сдово говодил… Сейчас… – Вурдалачка полезла в грязный, почти оторванный карман халата и долго рылась в нем, перебирая мусор и гневно отшвыривая на пол мирно спавших среди мусора тараканов. Потом вытащила обрывок газеты, на котором что-то было накарябано карандашом, и громко, по слогам, прочла: – Компедсация… Вод… Сдихия удадила в дюдей, и нам компедсация. Потому и говодю – они у забода сдояли, а он – на кдыше… – Пробормотав это, мама Феди истерически взвизгнула, обернувшись на сыночка: – Хватит петь, меня это убивает!!! Апчхи…

– Мамуль, не нервничай, привыкнешь, – захихикал Федя, запихивая в пасть целый ворох поганок.

«Вурдалаки сейчас сведут меня с ума», – Влада решила, что с нее хватит, и встала, поставив пакет на стол.

– Федь, вот тебе апельсины. Выздоравливай, а нам уже пора.

– Очень сильно пора! – Гильс встал с табуретки, и та опрокинулась на пол, распугав стаю клопов из-под линолеума.

После затхлого воздуха горяевской квартирки оба не могли надышаться и долго стояли на улице, приходя в себя. Небо над окраиной Москвы вечерело, в окнах вспыхивали синие отсветы от экранов телевизоров, откуда-то доносился визгливый собачий лай.

– Ну что, оно того стоило? – язвительно поинтересовался Гильс. – Много ты выяснила?

– Да, Дильсик, – стараясь выдохнуть из себя побольше затхлого воздуха, фыркнула Влада. – Вот подумай, не пора ли снять с меня свой узел? Я, может быть, каждый день навещать Горяевых буду!

– Не пугай меня, кдасавица, – насмешливо отозвался вампир и быстрыми шагами направился в сторону метро.

Когда Влада ворвалась в общагу, она первым делом бросилась в душ. Да здравствуют шампуни, утята, губки с мочалками и побольше мыла, мыла, мыльной пены, душистой, с перламутровыми пузырками! Только после вылитой на себя второй бутылочки чужого лавандового геля для душа Влада поняла, что после общения с вурдалаками у нее случился приступ истерической гигиены.

Вымыв голову раза три и немного успокоившись, она продолжала прокручивать в голове разговор с Федькиной мамашей. Чудовищный сумбур запутал ее еще больше.

Историю про провалившуюся деревню Горяевку она услышала еще полгода назад, от Фобоса Карловича. Именно он хвалился, что предупреждал о надвигающейся беде, но его не послушали. Но разве может удар молнии превратить людей – в вурдалаков? Мать Феди сказала – злодейство. Что бы это ни было, это случилось почти четырнадцать лет назад. Эта цифра не давала покоя. В тот же год исчезли ее родители, и это странное совпадение могло быть не случайным. Неужели из-за удара молнии Департамент платит вурдалакам компенсацию, а Федьку держат в Универе, несмотря на то что он вообще не учится и торчит восемь лет на одном курсе? Что за солнце, про которое говорила вурдалачка, что за крыша?!

Потом мысли соскочили на Гильса, и Влада вдруг почувствовала какую-то безысходную тоску. Скоро ему шестнадцать лет, а она до осени еще останется четырнадцатилетней. А если Ярик-Розочка не соврал, и Гильс держит ее под контролем только ради того, чтобы она не смогла обрести способности мага? И если бы обрела, узнала бы то, что скрывают от нее… Кто? Темная сторона или светлая боятся, что она узнает правду? Как много вопросов и ни одного ответа…

В дверь вежливо и осторожно постучали.

– Огнева, у тебя там что, свидание с водяным, а? – хихикнув, поинтересовалась Лиза. – Уже два часа в ванной торчишь! Как его зовут, признавайся… Водоплюев, Водофилов или Водошлепов?

– Извини, Лиз, – Влада поспешила выйти из душа и, собрав побывавшую у Горяевых одежду в мешок, отправилась скучать в носферонскую прачечную на подземном этаже.

Глава 11
Удар в спину

– Молодой человек, я вас, вас! – раздался усталый призыв женщины из-за стекла.

Гильс обернулся.

Сегодня ему стукнуло шестнадцать лет, и он ощущал себя странно взрослым. Это там, на вампирских боях в Черном кратере, юный Муранов был героем, а тут, в паспортном столе Тверского района Москвы, в очереди за паспортом, – самым обычным парнем, которого терзает справками недобрая очкастая тетенька. Уже целый час он – правда, в компании Марика, Егора и Влады – увлекательно проводил время в очереди за паспортом в жилконторе по месту прописки. Для вампира это было крайне нелепое, но необходимое мероприятие, которое требовал закон домового права.