Декан Вампируса явно издевался над ней, только непонятно за что.

– Да, у меня есть вопросы. – Влада встала, набрала побольше воздуха в легкие и выпалила: – Уважаемый мор Виктор, за что вы так меня ненавидите?

Лицо декана Вампируса исказила гримаса, будто его свела судорога. Он хмурился, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, не произнося ни слова. Владе показалось, что еще немного – и он кинется и растерзает ее.

Аудитория замолкла, многие поглядывали на нее с недоумением.

– Лекция закончена, – с трудом совладав с собой, выдавил из себя Мрачнюк. – На следующем занятии все должны знать наизусть теорию Моона, нарисовать строение атома с бозоном Моона и принести с собой тетрадь для лабораторных работ. Все свободны.

– Сейчас будет гранд скандалиссимо между «банком крови муранов» и нашим «казановой», – пакостным голосом прогнусавил Отто Йорг, показывая пальцем на Владу. – Смотрите, как стартанула…

Если от злости у человека вырастают дополнительные ноги, то сейчас Влада, как бешено бегущий паук, вырвалась в коридор, кого-то толкнула, кому-то наступила на ногу и, только когда ударилась обо что-то яркое, поняла, что это футболка Гильса.

Вампир стоял, весело переговариваясь о чем-то с Егором, на которого изгнание из Атриума, видимо, не произвело никакого впечатления.

– Муранов, стой!

Плохо соображая, что она делает, Влада ударила вампира в грудь кулаком.

Собственный голос показался чужим и очень злым.

– Огнева, – улыбаясь как обычно, отозвался Гильс. – Ты что – сдаешь кросс по бегу в коридоре?

– Ты знаешь кто такой? Ты…

– Клянусь всеми темными частицами своего организма, что таких слов ты еще не знаешь. Твой дед слишком хорошо тебя воспитывал.

– Я… я думала, что ты… Ты сказал, что будешь присматривать за мной, и я думала, это как-то иначе!!! – Влада была настолько зла, что мечтала, чтобы у нее выросли когти, как у кикиморы. – А ты, значит, банк крови собираешь? И многих ты уже так…

– Огнева, хватит.

– Нет, не хватит. Ты меня спросил? Может, я не хочу тебе свою кровь отдавать, а?

– Не отдавай.

– Сколько тебе нужно, литр, два? На, пей, только сними с меня свою чертову тряпку!

Влада демонстративно протянула к Гильсу запястье, но тот спокойно взял ее руку и сжал холодными пальцами.

– У тебя адреналин зашкаливает. Я вот думаю, может, тебя посадить в клетку, которую можно запирать на замок и поставить в тихое место. Напомни, чем кормят людей, попкорном?

– Может, ты просто снимешь с меня повязку, чтобы я не щеголяла с прозвищем «банк крови Мурановых»?

– Даже не подумаю этого делать. Пока ты ходишь с этой печатью, тебя другие вампиры не тронут даже пальцем. Думаешь, здесь только одни злые Мурановы? Есть еще Готти, Батори, Морганы… Если я сниму с тебя эту тряпку – уже на следующий день на тебе будет стоять печать другого вампира, никакие правила МУНа их не остановят. Или тебе самой хочется под крыло Сумороков? Они твоего совершеннолетия ждать не станут, не та семейка…

Влада сжимала и разжимала кулаки, чувствуя, как адреналин скачет по венам. Как-то незаметно рядом появился Егор и встал, специально закрывая спиной обзор на всю эту сцену Арману и его компании.

– Если вы собрались подраться, то у меня еще оба ботинка целы, я буду участвовать, – напомнил Егор. – Темноглазка, ты сейчас похожа на фурию Синицину, честное слово.

– Отстаньте оба, я иду спать! – огрызнулась Влада. – Жужик! Дарт Вейдер с утра проснулся злой и загрыз вампира!!!

Шаровой молник вылетел из стены, и, сердито топая по мерцающему коридору, Влада слышала за спиной его радостное жужжание.

Часть третья

Глава 16
Я-не-виден

День за днем пролетел сентябрь, а за ним и октябрь. Все холоднее и дождливее становились дни, все мрачнее и скучнее выглядел лес за окнами Утесума.

Осень принесла холодные ветры и дожди, и в спальне старост теперь каждый день топили сосновыми шишками какую-то вонючую железную печку, которую приволок Ганц по распоряжению Лины Кимовны.

Влада догадалась, что это делалось только ради нее – поскольку Инга не раз ворчала что-то про «низкий порог холода и мерзлявость некоторых, из-за которых теперь надо задыхаться», поглядывая на Владу с презрением.

Ну да, нечисть не мерзнет, все остальные студенты одевались так, будто холодный осенний ветер был им нипочем. Куртки накидывались разве что для красоты и никогда не застегивались. А вот Митенька Новичков был так обмотан шарфиками, что вообще стал похож на закуклившуюся гусеницу, настолько Роза боялась, что он простудится.

Влада тоже зябко куталась в курточку, пробегая от Утесума до Светлого корпуса, когда ей очень хотелось поговорить с дедом. К ее досаде, почти каждый раз в небольшой дедовской квартирке торчала Мара Лелевна. Кикимора то пила чай, то заботливо хлопотала, устраивая там уют, в ее, кикиморском, понимании. А дед был настолько счастлив переменам в своей жизни, что Влада даже обижалась на него за то, что он не замечал ее сложностей и проблем.

«Как ты, внучка?», «Ты пообедала?», «Что получила по вампирологии?» – вот и все дежурные вопросы, которые задавал дед, когда им удавалось перекинуться парой фраз, пока Мара Лелевна выскакивала за какими-нибудь угощениями на кухню.

Влада только кивала в ответ, с грустью думая, что кикимора отняла у нее деда с радостной и заботливой улыбкой…

Привыкнуть ложиться спать днем и вставать вечером было сложно – поначалу Влада попросту засыпала на ночных лекциях под хихиканье ребят, мучилась головной болью и ходила по коридорам в полусне. Почти неделю организм яростно сопротивлялся ночной жизни, а потом стало легче.

Самым тяжелым было экстерном догонять весь прошлый год, поэтому она практически круглосуточно сидела над учебниками и конспектами, мучаясь над носфераторикой, вампирологией, историей нечисти и остальными предметами.

Раньше Влада не была зубрилой, даже часто хватала тройки и в учебе не отличалась ни усидчивостью, ни способностями. Но за эти два месяца она успела выучить и сдать столько всяких работ и рефератов, сколько не делала за всю жизнь.

Только вот ей не хотелось признаваться даже самой себе в том, что является основной причиной такого ее рвения.

Конечно же, Гильс Муранов.

То, что она испытывала к Гильсу, она старательно называла «просто симпатией», хотя прекрасно понимала, что врет сама себе. Ей очень хотелось, чтобы Гильс увидел, какая она способная и что может легко нагнать в учебе весь первый курс. Чтобы он хоть раз посмотрел на нее так, как смотрел на Элю, – ласково и нежно-снисходительно.