– Прощай, – сказал Мышонок и пошёл дальше.
Долго шёл он, то и дело прячась в камнях от Тени Орла. Много, много раз солнце поднималось и садилось за горизонт. Наконец, однажды утром, когда прятаться было уже негде, Мышонок подошёл к огромной крутой горе, заслоняющей собой половину неба. Длинная трава спускалась с её склонов, только она была коричневая, а не зелёная. Обходя эту возвышенность, Мышонок вдруг увидел, как она вздохнула, и прямо на него подул сильный ветер.
Мышонок испугался и спрятался за камень. Сердце его сжалось от страха. Наконец, призвав всю свою смелость, он выглянул из-за камня. Сердце ушло у него в пятки, когда он понял, что это не какая не гора, а огромный Бык, покрытый длинной шерстью. Бык лежал, и видно было, что он умирает. Не помня себя от страха, Мышонок бросился бежать и спрятался в какой-то большой норе. Но потом ему стало жаль Быка, и он вернулся обратно. Подойдя к огромному носу, одна ноздря которого была больше него, Мышонок спросил:
– Что случилось с тобой, почему ты лежишь здесь? И могу ли я чем-то тебе помочь?
– Я умираю, – тихо произнёс Бык.
– Можно ли чем-то вылечить тебя? – спросил Мышонок.
– Можно, но этого нигде нельзя найти, – сокрушённо ответил Бык.
– Что же это такое? – нетерпеливо спросил Мышонок. Ему очень хотелось помочь Быку.
– Это один мышиный глаз, – ответил Бык и замолчал.
Мышонок испугался так, как никогда в жизни. Он бросился бежать и спрятался за камень. Но потом ему снова стало жаль Быка, и он вернулся. Собрав всю свою храбрость и силу, Мышонок вырвал себе один глаз и, подойдя к огромному бычьему рту, положил его на огромный бычий язык. Бык проглотил глаз, и вскоре дыхание его выровнялось, и он встал на ноги. Подняв огромную голову к небу, он заревел, возвещая о своём спасении.
– Благодарю тебя, Храбрый Мышонок, – сказал Бык, – что я могу сделать для тебя?
– Я хочу увидеть горы, – ответил мышонок, преодолевая боль, – но мне уже некуда стало прятаться, я боюсь, что Тень Орла заберёт меня.
– Я помогу тебе, – сказал Бык, – я пойду, а ты побежишь подо мной. Орлы будут видеть только мою спину. Идём, Храбрый Мышонок.
Мышонок побежал, а Бык пошёл над ним, закрыв его своим огромным телом. Долго шли они, солнце много раз поднималось и садилось за горизонт. Наконец, Бык остановился.
– Дальше я идти не могу, здесь заканчивается моя земля и начинается лес. Дальше ты пойдёшь один. Прямо за лесом горы. Иди прямо на Восход и никуда не сворачивай. Прощай, Храбрый Мышонок, мне пора возвращаться к своему народу.
– Прощай, – ответил Мышонок и пошёл дальше в лес. Бык немного постоял, помахивая хвостом, затем развернулся и пошёл обратно в долину».
Бабушка Эне вытряхнула из трубки пепел и засунула её за голенище сапога. Она зашла в жилище, где у очага на шкурах спал ребёнок. Укрыла спящего мальчика меховым одеялом и, выйдя обратно за порог, осторожно прикрыла дверь. На небе горели звезды, и луна висела над лесом. Лёгкий прохладный ветерок поднимался из ущелья, шевеля ветвями деревьев. Из темноты леса к жилищу приближались четыре огромных жёлтых глаза. На освещённой луной поляне появились два огромных волка с отливающей синевой шерстью. Они подошли к жилищу и залегли по обеим сторонам от входа. Старуха оглядела их и, удостоверившись, что всё в порядке, подхватила огромный медный котёл и, оттолкнувшись от земли, полетела в сторону озера. Маленькое лохматое существо, сидевшее на крыше жилища, вспорхнуло вслед за ней. Вскоре поляна опустела, только у входа остались лежать синие от лунного света волки, чутко прислушиваясь к звукам леса и внимательно осматривая пространство перед собой.
«… И узнали иные люди, что Твердыни Нерушимые только им подвластны. И возгордились. Открыли бреши в Твердынях. И вышли в чужие земли. А из чужих земель вошли другие, с ликом людским, и проникли в земли людские. И стали те другие искать Хранителей. Чтобы убить их. Чтобы забыли люди о скрижалях и открыли бреши в Твердынях. И стали люди через те бреши спускаться в Бездны Нави и стали судилища там…
Судный месяц, год дракона, 509
год от сотворения мира»
Из летописей Тёплой Обители.
Летопись «О сотворении мира»
Три человека шли по тропе, петляющей между деревьями, вдоль берега горного озера. Тропа то появлялась, то совсем исчезала в каменных валунах, поросших лишайником. Деревья и кустарники становились всё меньше, стволы и ветви приобретали иногда такие причудливые формы, что казалось, будто это не деревья, а какие-то сказочные существа застыли в магическом танце. Всё говорило о приближении высокогорной тундры, отделяющей хвойные леса от вечных снегов. Группа шла медленно, продираясь через колючие кусты малины и заросли акации. Справа за лесом шумел водопад. Чирикали птички да белка ругалась на непрошеных гостей. Где-то далеко, в чаще леса, стучал дятел, выискивая в трухлявой коре червячков. Группа то и дело останавливалась, переводя дыхание. Двое, старик в оленьей шкуре и идущий за ним воин в костяных доспехах, были ранены и уже выбивались из сил. Третий, в длинном чёрном плаще с капюшоном на голове, шёл легко, несмотря на два меча и лук со стрелами, которые он нёс. Вскоре, преодолев очередной малинник, группа вышла на небольшую поляну на берегу озера. Взору путников предстала бирюзовая гладь воды, отражающая, как в зеркале, голые каменные вершины на противоположной стороне. С вершин тянуло прохладой, запахом чабреца и невысокой горной полыни, нередкой в этих местах. Над каменными вершинами нависали высокие горы, покрытые снегом. В это время года снег казался сказочным, сверкая под лучами яркого летнего солнца. Чуть дальше склон горы, увитый листьями бадана, вплотную подходил к берегу и круто нависал над гладью озера.
– Дальше не пойдём, – сказал старик, присев у подножия кедра, – будем ночевать здесь.
Раненый воин буквально рухнул под деревом. Едва голова его коснулась земли, как он заснул. Сказались многодневные поиски старика, ночная погоня, бой на вершине хребта и бессмысленное поражение, с которым он так и не смог смириться. Подъём к озеру отнял последние силы, и при первой возможности воин отправился в страну снов.
Он проснулся, когда уже стемнело, от того, что его кто-то дёргал за рукав. Открыв глаза, Хызри увидел небольшое животное, размером с лису, которое вцепилось в его одежду. Зверёк тут же юркнул в темноту и исчез. Нартулиец поднялся и сел на землю, оглядываясь. Вокруг никого не было, и над озером стояла тишина.
Хызри огляделся. Его спутников нигде не было. Догадка мелькнула в его голове: они бросили его одного в лесу на съедение зверям! Ему показалось, что у кромки воды происходит какое-то движение. Он встал и пошёл туда, осторожно ступая в темноте по округлым гладким камням. На берегу раздались женские голоса.
«Может, здесь находится деревня старика? – мелькнула мысль, – где же тогда сторожевые костры?»